Свет и Тень
Шрифт:
— Сын, да о чём ты? Не веришь, что мать умирает? Так у меня письмо из замка есть, — посол полез во внутренний карман. Глаза его снова лучились теплом и добротой. Ему просто невозможно было не поверить!.. Если только не знаешь его долгие годы и не носишь дар.
— Убери свою липу, — раздраженно отмахнулся Альк. – А то я не знаю твоих методов!
— Что?
— Тебе письмо подделать — раз плюнуть. Да не такое даже, другого уровня… И отравы сыну поднести – тоже. — Альк усмехнулся. — Даже рука не дрогнула! Какой же ты подлый! — чуть ли ни с восхищением
— Сынок, да послушай!..
— Замолчи!!! — рявкнул Альк. — Зачем ты опять лезешь в мою жизнь?
— Я не лезу…
— А как же это назвать? Ты что, целью своей поставил: лишить меня всего, что мне дорого? А я перед тобой ещё и извинялся!
— Но эта девушка тебе не пара! — наконец признался посол.
— Тебя послушать, так мне ни одна не пара.
— Ты знаешь, я всегда хотел женить тебя на её высочестве. Это была бы очень выгодная партия, наш род снова взошёл бы на престол, как во времена предков, и тогда ты мог бы стать тсарём!
Альк закатил глаза, затем покачал головой.
— Ее высочество уже занята. Теперь тебе что надо?
— Можно подумать, на всей земле нет больше наследниц престола! — отмахнулся отец, будто вопрос был давно им обдуман. — Твой брак должен принести пользу и твоей семье, и твоей стране!
— А может, вообще продашь меня, как племенного быка? — сорвался на крик Альк. — Окупишь расходы на мое содержание, а то что же я тебя в убытки вгоняю? — он был так зол, что совершенно перестал обращать внимание на Рыску. — Не нужны мне никакие тсаревны! Давно пора это понять!
— Но это ведь не повод жениться на весчанке! Так не делают, Альк! Даже из благодарности! — господин посол развел руками.
— При чем здесь благодарность? — у Алька от злости аж голос сел. — Я хочу быть с ней! И мне абсолютно всё равно, что по этому поводу думаешь и ты, и весь белый свет!
Посол посмотрел на сына с вызовом.
— Я тебе не позволю! — твёрдо сказал он.
–Да-а? Тогда попробуй, запрети. Увидишь, что будет.
Отец хлопнул себя руками по бедрам.
– Да пойми ты, сопляк, всю серьезность того, что ты собираешься сделать! Это ведь не корова, это жена! С ней придется жить, разговаривать, спать в одной постели (посол внутренне передёрнулся от свежих ещё воспоминаний). Тем более, она детей тебе родит. Ты можешь себе представить, какие они будут?!
— Какие? — не понял Альк. — Самые обыкновенные, — отрезал он. — Даже еще лучше, что она весчанка: потомство здоровое будет.
— Да, и тупое. Все в мамашу, — подпустил шпильку отец. — Говорю тебе: подумай. Ты ведь сомневаешься. Зачем тебе малограмотная девка? Ты ведь можешь выбирать какую угодно!
— Малограмотность легко исправляется, — заметил Альк. Но уверенности в его голосе поубавилось: отец попал-таки в цель.
Посол усмехнулся, почуяв это.
— Сын, ты же знаешь, что девушку из вески вывести можно, а вот веску из девушки – нет!
Альк на миг задумался и умолк. А отец ударил козырем:
—
А бесстрашный белокосый видун снова промолчал, не зная, что ответить. Он молчал всего пару щепок: потом нашел аргументы, и спор продолжился. Но этого мига вполне хватило, чтобы стоящая за спиной посла Рыска со злостью зашвырнула кошель обратно в свою сумку и, круто развернувшись, пошла в кормильню. Её снова душили слезы, но она так и не позволила себе заплакать.
Вот она, беда, пришла, откуда не ждали… И враг, которого не видно — тоже. Да только не там врага искали! Не отец Альков виноват в произошедшем, а… он сам.
Отец лишь озвучил его сомнения…
Савряне орали друг на друга на своём языке, но уроки не прошли даром. Рыска всё поняла. Вернее, поняла так, как подсказало ей ее мироощущение; так, как продиктовали её сомнения; так, как все мы слышим то, что хотим услышать. Или боимся.
Конечно, не нужна она Альку. Зачем ему тупая весчанка? Раньше, когда от неё зависела его жизнь, он ещё терпел. Возможно, был бы способ его удержать, если б не его отец… Вопрос только в том, зачем это нужно — удерживать его? Зачем нужен муж, который будет рядом только из благодарности, жалости или из-за здорового потомства, и при этом устроит такую жизнь, как обещал.
Рыска сердито дернула головой. С неё хватит! Может быть, она и весчанка, дура и всё такое, но у неё тоже есть чувство собственного достоинства! А потому она уходит, пусть ругаются дальше сколько им угодно. А деньги… она их честно заработала, тем более, половина их вообще принадлежит Жару… А то, что произошло за эти дни между ней и Альком касается только её, она не обязана ни перед кем отчитываться. К тому же… Следует признать: она сама этого хотела. И… так даже лучше. Так легче принять неизбежное расставание.
Если б она остановилась и подумала, если бы была постарше и поопытнее в плане общения с противоположным полом; если бы Альк успел сообразить, что отец ему врет прежде, чем уехал; если б он отказался пить предложенный отцом коньяк и сразу поехал за Рыской; если б его сестра все же решилась забрать девушку из кормильни… Наша жизнь — это цепь «если», порой незамеченных нами, но невероятно важных условий, переворачивающих все с ног на голову. Наверное, это и есть видимые путниками дороги, те, которые на этот раз ускользнули от Алька, измучившего себя сомнениями.
Так вот, если бы он так сильно не увлекся перепалкой с отцом, за которой, не смотря на ливень, с интересом наблюдала уже целая толпа зевак, он бы увидел, как черноволосая, такая неуместная здесь девушка, рывком распахнула дверь в кормильню, прошла через зал к стойке, молча швырнула на нее целый злат и вышла с черного хода, выходящего на коровник.
Когда спор, в результате которого господин Хаскиль, махнув рукой, бросил:
— Саший с тобой, делай что хочешь! — закончился, ни Рыски, ни её коровы в пределах видимости уже не было.