Свет и Тень
Шрифт:
– Дай мне меч! – попросил он, и Рыска с готовностью швырнула ему один из своих клинков, который Альк легко поймал. А она вскользь подумала, что всё в жизни не случайно. Реши она когда-то обучаться бою одним клинком, и кто-то из них сейчас остался бы без оружия. Такая мысль её воодушевила, и путница, выхватила второй клинок, намереваясь вступить в бой, как вдруг обратила внимание на мальчика, устремившегося бегом вверх по склону. Сердце сжалось от боли.
Нет, не стоило убивать Виттору на глазах у ребёнка... Но жизнь не дала в данном случае никакого выбора.
...
– Ты убила мою маму! – выплюнул он с недетской злостью.
– А иначе она убила бы тебя, – возразила путница.
– Она бы не убила! Немножко порезала бы – и всё Так нужно для дела! – мальчик рывком расстегнул воротник и показал небольшой белёсый шрам на своей шее, – Она уже так делала, – объяснил он, и у Рыски чуть колени от ужаса не подогнулись. ТАКОЕ никогда в жизни не смогло бы уложиться у неё в голове!
А мальчик продолжал смотреть на путницу в упор, требуя объяснить, как ему жить дальше. Всё правильно, Виттора была кровавой убийцей, сумасшедшей, кем угодно – и при этом была его матерью.
– Теперь у меня никого нет! – выдавил незнакомый ребёнок с глазами Рыскиного сына. Сделать здесь можно было только одно.
– У тебя есть... – прошептала она.
– Да? И кто же? – вздохнул Делл, глядя мимо неё, на набирающую обороты битву. Рыска тоже оглянулась. Ей тоже полагалось быть там, но брость мальчика одного?..
– У тебя есть я, – соврала она, – ты мой сын. А Виттора... просто давно украла тебя у меня.
– Зачем? – спросил Делл, совершенно не поверив ей.
Слишком он был взрослый, слишком умный... Наверное, скорее всего, тоже видун. Но ведь ребёнок ещё!.. А детям свойственно верить в хорошее, не проверяя слова взрослых.
И, наверное поэтому, Рыска произнесла далее.
– Чтобы я искала тебя, чтобы приехала сюда и чтобы убить меня.
В глазах мальчика мелькнула тень сомнения.
– Поверь, – продолжала Рыска, – Родная мать не стала бы резать своего сына.
В обращённых к ней глазах появился живой огонёк надежды.
– Иди и прячься, – кивнув, велела она мальчику, – Я потом тебя найду.
Она сделала несколько шагов вниз по склону, на ходу поднимая меч, но тут Делл окликнул её.
– Госпожа...
Рыска обернулась.
– Их очень много. Вы тоже можете погибнуть!
– Я знаю, – улыбнулась путница. Она давно смирилась с этим, – Тогда поезжай со своим отцом.
– Это он? – мальчик показал пальцем на высокого белокосого мужчину в чёрном плаще, вокруг которого, создаваю иллюзию сверкающих сфер, порхали мечи – снова два, как и положено, а враги один за другим падали к его ногам.
– Да, – кивнула Рыска. Снова качнулась в сторону, порываясь уйти... Но вместо этого на миг обняла ребёнка, закрыв собой от холода, от ветра, от зла, от бед. Всё же не война, а материнство всегда было её истинным предназначением! – Если я умру, поезжай с ним, – повторила
Сорвавшись с места, она устремилась на помощь своим. Мало нас, очень мало, мелькнула мысль, всего четверо... А врагов... Кто их считал? Но неизмеримо больше.
Но ей было нестрашно. Наверное, от того, что Альк был с ней. Он, как всегда, всё сможет...
... Пронзила мечом одного, полоснула по горлу второго, добыла себе второй клинок, пробилась к своим... Некогда смотреть что и как – надо сражаться.
И это оказалось неожиданно просто – даже не чувствуя дар, наверное, потому что сражаться было за что: за свою землю, за своих близких, за детей – в том числе, и за того, что почти поверил ей и теперь ждёт где-то, затаившись в скалах... И, конечно, за него, за человека, которого любила всю жизнь и к которому всю жизнь шла.
И так странно: когда точно знаешь, что погибнешь, уже не страшно. Совсем не страшно...
И не капельки не удивительно было, когда из-за скалы вдруг показался этот человек...
Вероятно, его причины для мести были тоже веские. О да, ему было, за что ненавидеть Алька Хаскиля! Ведь именно он, а не его племянник, был лучшим адептом, ему, а не Райлезу, пророчили великое будущее и путником в итоге стал тоже Альк, а не сын сестры Берека.
Но главное заключалось не в этом и даже не в смерти Райлеза. На наглого, зарвавшегося, неблагодарного щенка Береку было, откровенно говоря, наплевать, более того, путник даже считал, что мальчишка получил по заслугам, а путником стал достойнейший.
Однако события, произошедшие в семье самого путника повергли его в уныние и озлобили. В тот же год, когда Райлез не вернулся из пещер и стал кормом для крыс, умерли сразу двое: любимая сестра и тётя Берека, мать и бабушка Райлеза. Их убила тоска.
И хотя виноват во всём был именно Райлез, спроса с него уже не было, а потому вся порожденная горем ненависть обратилась на Алька и на саму Пристань, так и не отринувшую дерзкого саврянина, давшую ему второй шанс.
Виттора встретилась ему на следующий год: поступила учиться и сразу приглянулась ему. Она была одновременно талантлива и красива, умна и амбициозна, молода и серьёзна. С ней он почти забыл о своём горе...
Пока она, клявшаяся Береку в любви, внезапно не родила ребёнка – опять же, от Хаскиля.
Расплеваться с Витторой было не так-то просто: её влияние на людей, подобное гипнозу, не давало ему этого сделать, и Берек остался при ней, возненавидев при этом и её, и Алька – ещё сильнее. Но теперь, находясь поблизости от тсарицы-видуньи, слыша и видя, как она лелеет мечту заполучить Хаскиля в мужья, Берек преследовал свою цель. Он даже считал эту цель высокой и богоугодной: ведь несправедливо же получалось, что белокосый получил от жизни так много, что к его ногам штабелям падают самые красивые женщины, что он достиг исполнения мечты, что любит и любим, что жив и продолжает свой род. И теперь до этой цели Береку оставался шаг: именно здесь, на острове под Дланью Сашия всё должно было получиться.