Свет на облаках (САМИЗДАТ)
Шрифт:
— Рабы Глостера! Кто из вас хочет стать свободными гражданами? Восстаньте. Отомстите за годы унижений, за плети, за казни! Пришла пора! Наши воины уже в городе! Всем, кто встанет рядом с ними — воля и добыча!
Увы, холопское звание лишает мужества. Вспомнить былую свободу могли разве некоторые женщины — да и тех давно сломали. И все же, призыв богини не прошел совсем впустую. Дети да подростки — бесстрашны. Нашлось и отчаянное взрослое сердце. Одно.
— Не хочу быть рабыней. Убьют вас — с вами умру. Меня зовут Тэсни. Тэсни верх Максен, и я внучка свободных бриттов.
Из любопытства, да потому, что
— А что вы с остальными рабами сделаете?
— Мерсийцам подарим. Неметона говорит, в Камбрии невольникам не место! У нас только воины. А там рыцари, бывает, не с королевской казны кормятся, а с деревни, жители которой на войну не ходят… Так что место им найдут.
Далеко отряду разбредаться не стоило. Три десятка остались в храме. Семь — наскоро разорили ближайшие к захваченным воротам дома, соорудили баррикады. Тут снаружи полезли ходившие на вылазку, изнутри — те, кто остался. Но Майни двинула к стенам всю пехоту — не штурмовать, но поднять крик — и тем, кто стоял на стенах, пришлось этим обеспокоиться. Тех, кто делал вылазку, разогнали прошедшие воротами лагеря «Бета» мерсийцы. Условный стук — и ворота распахнуты. Своих уцелевших глостерцам пришлось впускать через лазы для вылазок или затаскивать наверх на веревках. К утру вокруг ворот красовалось камбрийское укрепление — напротив саксонское. "Дом Сибн", как начали называть базилику, тоже выстоял ночь. Оборонять крепость в таких условиях гарнизон толком не мог — а что оставалось?
Ко всему, со стен прокричали, что в лагере пришедшей на выручку армии виден пожар. Что его подняли три колесницы — и зажигательные болты с угольями, в городе не знали.
Поутру нашелся вариант. Его принес граф Окта. Приковылял к баррикаде. Спросил, есть ли с кем поговорить, или глостерцы — совсем толпа? Коротко обвинил в мятеже и предательстве. Заявил, что сам всех бы перерезал — но Неметона, как христианкой заделалась, добренькая стала. Согласна выпустить — даже с оружием. И всем имуществом, что можно утащить на себе. Скот и рабов — не брать. Дал стражу на размышление.
А поразмыслить над чем имелось. Граф Роксетерский явно дал понять, что хвикке для него — люди без чести. Перед такими слово держать не обязательно. Конечно, остаться в городе — все равно умереть. Но — цена другая. Так к чему щадить своих убийц? Но жить хотелось, а предложение Окты сулило надежду. Потому глостерцы ломали голову: какой гарантии попросить? Требовать в их положении не приходится. Неделю назад можно было попытаться обменяться заложниками. Но тогда оставалась надежда удержать город. А теперь?
На выручку пришли старые легенды. Удалось припомнить — эльфы да фэйри никогда не лгут. Даже самые злые. Лукавить могут — так тут как уговоришься.
Уговаривались целую стражу. Потом — из города потянулась колонна груженых пожитками и оружием людей. Немайн разглядывала процессию с вышки. Послеживала — но никаких подлостей не последовало. Глостерцы тяжело шли, едва не шатаясь под неподъемным грузом. Навьючились так, чтоб едва-едва дойти до лагеря ополченцев. Что никак не объясняло злорадства на многих лицах. Особенно если учесть, что идти приходилось мимо тел сородичей. Перед контрвалационной линией
Анна тоже незамысловато радовалась победе, шушукалась с Луковкой, представляла, как ополченцы и гарнизон начнут выяснять, кто кого не поддержал во время решающего сражения.
Эйра оставалась сосредоточенно насупленной.
— Ты что? Победа же!
— Победа… — проворчала та, — Что, от нее отец воскрес? А Майни… Добренькая она! Гвентцам так подбросила "Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!". А сама… Ничего, Артуис придет, собаки живой не оставит.
— Будут они дожидаться большого войска, как же…
— Дураки всегда найдутся.
В город входили с опаской. Боялись, что найдутся желающие умереть со славой. Тянули с собой перрье, за время осады поставленную на колеса. На случай осады какого дома. Напрасно. Город пуст, тих. Мертв. У Немайн захолодело сердце. Так быть не должно. Уши принялись щупать окружающее. Засада? Не похоже… Да и охранение Ивор выставил. Ему докладывают. Ей — тоже слышно.
— Всех?
— Может, кто и спрятался…
Хвикке точно выполнили букву договора: рабов и скот с собой не взяли. Свели в одно место и порезали.
— Майни, прикажи атаку! — ладонь сжата на рукояти клевца. На лицо Эйры лучше не смотреть — страшно. Лучше смотреть на убитых. У трупов лица спокойные…
— Нет. Подумай…
— Не хочу думать… Хочу мстить!
— И хвикке хотят. Ждут, что мы полезем на их укрепления. Не дождутся. Хочешь поплакать?
Да, а заодно и помириться с сестрой. А не хочет!
— Посмеяться хочу. Добрую Немайн саксы обманули!
Старшая ученица насмешливо фыркает.
— Тоже мне — ведьма. Думай, прежде чем язык распускать. И как тебя наставница терпит? Разве за родство… Вспомни: если тебе кажется, что ты обманул сиду, начинай считать. Коров, пальцы, детей… А верней — подожди немного.
— Майни, это так?
Сестра не отвечает, насупленно молчит, сапог ковыряет грязь разъезженной улицы. Глина, навоз, кровь — всего понемногу. Тем, кто здесь поселится — чистить не перечистить.
— Маайни?
— Мэтресса наставница, — поправляет Немайн, — Мэтресса наставница — аж пока не поумнеешь. Я ведь смотрела, как они уходят… Помню всех в лицо. Им деваться некуда — только бежать. Далеко-далеко. И дрожать всю жизнь. Повод обеспечу: награду за голову, например. Даже жалко их. Правда.
— Наверное, — улыбается Анна Ивановна, — и рыцарей на дорогу, по которой ополчению отступать придётся, выпустить не забудешь?
Не будут же хвикке армию Британии дожидаться, когда и гленской хватило? Теперь вопрос не в том, уйдут они или нет. А — успеют ли уйти.
Сида медленно кивает. Такой Анна её не видела: фиолетовое от гнева лицо, недоумение в распахнутых глазищах. Немудрено — её пытались обмануть. Преуспели. Договор не нарушили, а добычу победителей уменьшили. И кровь бриттов пролили — тех, до кого дотянуться смогли. А Немайн о такой мести победителю — мелочной, и всё-таки сладкой, даже не подумала. Что поделать, добренькая она. А потому надо, чтобы рядом с ней была злая Анна Ивановна. Которая вовремя разочарует в роде человеческом…