Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
Терских лежал на каталке. Федор сразу понял, что это он, узнав свешивающуюся волосатую руку с золотыми командирскими «Сентако».
Крок, откинув край простыни, взглянул в сине-багровое лицо мертвого полковника. Сомнений не было, это был Борис… Начальник первого отдела: хлопотун, соглядатай, сводник и палач.
В лице особиста вместе с мукой застыло бесконечное изумление, будто он так и не смог понять — за что.
— Похороните достойно, — сказал Конечников Застенкеру. — У него есть жена, дети?
— Да, — ответил капитан.
— Я позабочусь, чтобы вдова получит хорошую пенсию, а Борису Николаевичу дадут орден посмертно за заслуги перед отечеством.
Особист кивнул головой.
Конечников отвратительно чувствовал себя. Сколько бы он не убеждал себя, что это просто необходимо, что каста эсбешников никогда с людьми не церемонилась, сколько он не вспоминал про халявных девок и бани, все равно злодейство оставалось злодейством.
Однако такого случая он упустить не мог. Мантра требовала проверки, да Федору для жизни в новом качестве нужны были деньги и документы.
Все сложилось как по-писаному. Сексотный фонд службы безопасности и личные накопления нечистого на руку сотрудника, добытые торговлей фальшивыми удостоверениями, а главное — два добровольца, желающие вечности…
Если бы полковник остался жив, то дело бы, конечно, несколько осложнилось. Но и в этом случае, чипкарты удостоверений личности и изрядный кусок денежных средств лже — Управителю все равно был бы гарантирован.
Конечников вернулся в палату. Виктория стояла у окна, бледная, несчастная, раздавленная увиденным.
— Грустно, — сказала она.
— Что, — неестественно бодрым тоном спросил Конечников.
— Федя, ведь он даже не понял, — также глядя вдаль, сказала девушка. — Борис обрадовался, переписал слоги мантры. На радостях дал мне тысячу рублей. Потом мы долго говорили о том, как будем жить до конца времен, строили планы на века вперед. Потом начал читать по слогам. С третьего раза у него получилось. Тут будто что-то хлопнуло. Боря упал, хрипя и задыхаясь. Пару минут он сучил ногами и пытался что-то сказать, потом…
— Мне это не слишком интересно. Где мантра? — спросил Федор.
Девушка молча протянула ему бумагу.
— Ведь Борис умер из-за нее? — спросила она.
— Конечно.
— Бланки, — приказал Конечников.
Девушка нервно вытряхнула из кармана пачку чистых чипкарт удостоверений личности и записывающий аппарат, маленькую блестящую коробочку размером с портсигар.
— Возьми себе, пригодится, — он отодвинул три пластмассовых прямоугольника.
— Зачем? — спросила медсестра. — Мне не надо.
— А когда тебе стукнет 50, а ты останешься двадцатилетней, как ты это объяснишь? Будешь лепетать про здоровую наследственность или системы дыхательных упражнений?
Виктория убрала бланки документов в карман.
— Теперь самое главное, — сказал он.
— А именно? — поинтересовалась Виктория.
— Ключ-карту от секретного счета, разумеется, — с усмешкой ответил Конечников.
— Зачем она тебе без пароля? — удивилась она.
— Я знаю пароль, — отрезал Конечников. — Занятная комбинация из 32 символов. Мне дали его перед началом операции.
На самом деле все было не так. Мнительный «особист» имел привычку часто повторять про себя код доступа, который был известен только ему. Это было вполне объяснимо из-за огромной ответственности, которая лежала на покойном полковнике СБ за подконтрольные ему немалые денежные средства.
Способ хранения денег был, мягко говоря, экстремальным — после неверного ввода, ключ просто становился мертвым хламом. Конечников выделил это короткое слово из потока образов в голове хлопотуна.
— Пользуйся, — бесцветным голосом сказала Виктория.
— Это еще не все, — с усмешкой продолжил Федор. — Денежки давай, киса.
— Какие деньги? — попыталась отпереться медсестра.
Виктория взглянула в неумолимо-твердые глаза своего любовника, заплакала и пошла на медпост. Она принесла сумку, из которой вынула объемистый сверток и швырнула его на кровать.
— Подавись, — сказала девушка.
Сверток порвался, и тугие пачки кредитных билетов высшего достоинства рассыпались по одеялу. Конечников никогда в жизни не видел столько денег. При его лейтенантском жаловании, взносах в кассу взаимопомощи, перечислениям в банк, наличности на руках оставалось до обидного мало.
Да и, пожалуй, он за всю службу не заработал столько, при семирублевом довольствии в бытность курсантом и жаловании первого лейтенанта, составляющего невозможную, унизительную сумму в 93 рубля 57 копеек в месяц.
— Не надо грубить, — сказал он, — накажу. Никто не имеет права торговать казенными удостоверениями. Мы должны были прекратить этот разбойных промысел. Но при этом, я полагаю, мы имеем право на маленькое вознаграждение. Вот твоя доля, вот моя.
Федор честно разложил деньги на 2 равных стопки, отметив, что в его половине все равно больше, чем он получил за всю службу.
— А карта? — попыталась вставить Виктория.
— А с какой стати мы будем делить казенные деньги? — ответил ей Федор.
— Но мы ведь тоже их украли, — сказала она.
— Вот их-то мы не крали, — возразил Конечников. — Деньги были перечислены для меня. Зачастую человек и не догадывается, что является лишь временным хозяином.
Конечников собрал свою долю и убрал в тумбочку.
— Никакой ты не Управитель, — не слишком правда, веря в то, что она говорит, ответила ему Виктория. — Борис об этом сказал.