Свет обратной стороны звезд

Петров Александр

Федор сообразил, что и вправду не стоит. Увидев порез на руке, тюремщики ничего не сказали. Старший посмотрев на напарника лишь покрутил у виска. Было видно, что у чинов тюремного персонала на языке крутится много злых и оскорбительных слов, адресованных своему узнику и друг другу.

При этом они продолжали обращаться с первым лейтенантом очень вежливо, через слово извиняясь за доставляемые неудобства.

Когда обыск был закончен, надзиратели освободили камеру.

Им на смену явился тот, от одного вида которого Федору стало не по себе. Командующий эскадрой как обычно был затянут в безукоризнено выглаженный мундир. Ботинки блестели как темное зеркало, золотом мерцали погоны, на наконечниках аксельбантов мигали острые звездочки драгоценных камней.

Федор вскочил перед бригадным генералом и нарочито бодро прокричал:

— Арестованный первый лейтенант Конечников!

Генерал окинул подчиненного критическим взглядом, поморщился, хотел было сказать что-то по поводу его внешнего вида. Однако, он переборол себя и принял совсем другой тон.

— Не арестованный, а задержанный, — поправил он Конечникова. Потом многозначительно заметил. — А мог быть и расстрелянным…

— На все воля Божия, — ответил Федор. — Но я невиновен.

— Никакой Бог не поможет, если такие показания подписывать! — взорвался генерал, сунув под ему нос вырванный из судебного дела протокол.

— Виноват, — ответил Федор. — Бес попутал.

— Какой, твою мать, бес?! Они что, били тебя?

— Никак нет! — ответил Конечников, и совсем смутившись, добавил. — Меня пять дней не кормили, а потом за стол, да с выпивкой. И еще сказали: «Запишем, как дело, было — и домой». А я… Я, когда подписывал, уже лыка не вязал.

— Вы в Дальней Разведке за стакан любую бумажку подмахнете?

— Так получилось, — опустив голову, сказал Конечников.

— Ладно, чего еще от вас ждать, — устало произнес бригадный генерал. — Дело на тебя не заводилось. Будем считать что за пьянку отсидел. Собирайся.

— Правда? — встрепенулся Федор.

— А как же, — по-свойски улыбнулся командующий. — Скажи вот только, не знакомо ли тебе это устройство?

Никифоров вытащил из кармана кителя портативный компьютер.

Первый лейтенант со страхом узнал в нем свой аппарат. Бригадный генерал, конечно, здорово помог Федору. Но он от этого не перестал оставаться начальником. А значит нежданному благодетелю не следует знать про то как его пьяные подчиненные залезали в центр связи.

Командующий внимательно глядел на первого лейтенанта, пристально изучая реакцию офицера.

Что-то подсказало Конечникову, что бригадный генерал ждет откровенности. И от степени этой откровенности будет зависеть судьба Федора. Но сейчас от языка Конечникова зависеля жизньи и свобода друга, а оттого первый лейтенант не мог поступить иначе.

— Позвольте взглянуть ближе, — сыграл он в благородное непонимание.

— Взгляните, взгляните, — генерал нехорошо усмехнулся. — Особенно на это.

Никифоров нажал сенсор включения, наводя объектив на стену. В зоне проекции, возник текст послания к генералу, отправленный накануне операции через центр секретной связи.

Генерал довольно посмотрел на Федора, потом прокрутил окно редактора дальше. «Довожу до Вашего сведения, что исполняющий обязанности командира малого ракетоносного корабля первый лейтенант Конечников Ф. А. был незаконно задержан группой по проведению специальных операций. В настоящее время, вышеупомянутый первый лейтенант содержится в блоке смертников и ему предъявлено обвинение в совершении тяжелого военного преступления. Могу доказать, что Конечников неви……..».

«Васька?» — пронеслось в голове первого лейтенанта. — «Стрелкин, ничего не понимая в сетевых технологиях, не умея даже набирать текст на клавиатуре, смог сам отправить письмо?!»

— Довольно! — сказал генерал. — Вы узнали компьютер?

— Так точно, мой, — отрубил Конечников.

— И это вы залезли в почтовый сервер секретной связи?

— Так точно.

— Кто еще участвовал?

— Я был один…

— Пожалуй, к себе вы не пойдете… — в раздумье сказал командующий. — Оформим дело, раз уж вы не отрицаете. Суд у нас скорый и справедливый. На пять лет каторжных работ можете рассчитывать смело.

— Виноват — отвечу, господин генерал, — твердо сказал Конечников.

— Смотри-ка, храбрый какой. Не сходится, однако. Ты уже в камере сидел, когда второе письмо мне пришло.

— Не могу знать! — уперся Конечников.

— Стрельников мне все рассказал и передал компьютер.

— Осмелюсь доложить, господин генерал, — вставил Федор, — Стрельников, один из самых бестолковых офицеров на нашем корабле. Вы сами совершенно верно изволили его называть «спившимся подонком». Он бы эту машинку даже включить не смог. Кроме того, от винных порционов у него бывают сонные грезы, которые он от яви не отличает.

— Говорите «бестолковый»?

— Так точно. А еще законченный пьяница и первостатейный врун.

— Ну, хорошо, — генерал кивнул головой. — Из материалов дела следует, что он без команды подготовил последнюю ракету к пуску? И именно это заставило корабль в бою совершать неуставные маневры?

— Он хоть и полный идиот, но на это даже он бы не решился. Я отдал ему команду.

— И каким же образом? — ехидно поинтересовался генерал. — Мы внимательно слушали записи. И, знаете ли, ни намека…

— Не удивительно. Я ему рукой махнул, чтобы он запускал…

— Чушь. Где артиллерийская рубка, а где был ваш пост? Не сходится…

— А я по видеофону… — Не надо делать из меня дурака, лейтенант, — разозлился генерал. — Никогда не слышал, чтобы в бою командир и начальник артсистем пялились друг на друга по видео.

— У нас так принято.

— Ну, хорошо, — генерал плотоядно усмехнулся. — Ответите и за это.

— Как прикажете, — твердо сказал Конечников.

— Ты хорошо подумал, Конечников? — глядя ему в глаза, спросил командующий.