Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Хелена, зачем ты мне рассказываешь? Это ведь секретные данные.
— Это ведь я открыла. Это мое. Кому хочу, тому скажу. Кого люблю, тому скажу. Может это спасет тебе жизнь.
Хелена протянула к нему руку и погладила его по щеке.
— Вообще-то ковырнуть орбитальную крепость занятие крайне хлопотное. Может мы зря умираем прежде смерти?
Хелена бросила на него быстрый взгляд.
— Раз они решились, то пришли с чем-то, чтобы наверняка… Но может ты прав, и вся хитрость всего лишь во внезапности нападения… Скажи, — вдруг неожиданно спросила Хелена. — у тебя с княжной что-то было?
— С какой княжной? — сыграл в удивиление Федор.
— С этой крысой… — женщина сделала над собой усилие и выдавила: — Александрой.
— А она княжна? — удивился первый лейтенант.
— Да, — ответила Хелена, внимательно наблюдая за его реакцией, — и не простая. Одна из великих княжон, наследница.
— Ого, — только и смог выдавить из себя Конечников. — Я думал так, просто нововладская мажорка, дочь маршала или богатого промышленника.
— Ну и решил приударить? — с напряжением в голосе спросила женщина.
— Нет.… Да и не было у нас ничего.
— Врешь ведь, Тед, — не успокаивалась Хелена.
— Нет, зачем мне врать. Мы разговаривали. Александру очень интересовало, как происходит бой. — Я рассказал.… Потом объяснил, как, на мой взгляд, усилить мощь скаутов за счет их маневренности.
— Конечников, ты врешь, — без всякой уверенности произнесла Хелена. — Ты вернулся такой красный, будто вас застукали с ней, в момент, когда она удовлетворяла тебя при помощи рта.
— Какая гадость, — вырвалось у Конечникова.
Хелена внимательно посмотрела на него, потом тихо засмеялась.
— Сразу видно, что ни разу тебя никто этим не побаловал, — произнесла она. — Лежи, и ничего не бойся. Я умею делать минет лучше, чем твоя драная Шура — Мура.
В разгар процесса зажглась видеопанель телефона, включение при сверхсрочных звонках происходило автоматически.
На экране появился Антон Петрович. Он близоруко щурился, пытаясь разглядеть, что это происходит в комнате, освещенной лишь люминесценцией монитора.
— Хеленочка, птичка, что это ты там делаешь, — поинтересовался академик, постепенно покрываясь бурыми пятнами нервного румянца.
Женщина взвизгнула, вскочила, набросила одеяло на видеодатчик.
— Я все видел, — строго сказал Корсаков. Он был поразительно спокоен, лишь краска на лице и подергивание левого века выдавали, сколько усилий ему это стоило.
— Ну и что, — с пол-оборота завелась пойманная на горячем женщина. — Ты не уделяешь мне внимания, у тебя — то совещания, то не настроения, то не стоит. А я молодая, я жить хочу.
— Трахаться ты хочешь, — глухо произнес Антон Петрович, — не бузи. Я всегда говорил, что ты вольна распоряжаться своим телом, как посчитаешь нужным. Я знаю обо всех твоих похождениях, обо всех твоих кавалерах. Рассказать твоему другу?
— Антоша, перестань, — попросила Хелена, бросив быстрый взгляд на Конечникова.
— Ладно, — произнес академик. — Глаза не видят, желудок не страдает, как говорят в общепите. Но ты потеряла всякую осторожность, а мне это неприятно. И, кстати, может твой новый друг представится?
— Как же, ищи дурака, — буркнул Федор, зажав нос, чтобы изменить голос, натягивая брюки, которые отчаянно сопротивлялись, не желая одеваться на потные ноги.
— Я ничего другого и не ожидал услышать, — Корсаков состроил презрительно-благородное выражение на лице. — Если вы не против, я все равно сейчас зайду к вам пообщаться.
А Конечников в это время уже натянул нательную рубаху, схватил в охапку китель, кобуру с портупеей и был таков.
— Ну что, твой мальчик, Хелена, убежал? — спросил академик, услышав, как лязгнула герметичная двери каюты.
— Да, — глухо и бесцветно ответила женщина.
— Ладно, потом про это поговорим, — Антон Петрович вздохнул. — От бригадного генерала Никифорова плохие новости. Разведчики эскадры вошли в контакт с вражескими кораблями. Время готовить «Омегу» к погрузке.
— Хорошо, Антон, — вздохнув, сказала Ястребова, — через 10 минут я буду.
За окном что-то сверкнуло. Кросполяризатор убрал избыток лучистой энергии, но все равно сквозь моментально потемневший иллюминатор было видно, как ярко осветилась темная, ночная поверхность планеты под орбитальной станцией.
— Ты видела, Хелена, — закричал академик, — видела?! Эскадра вступила в бой!
Конечникова эта чудовищная вспышка застала в коридоре. Окна там не имели кроссполяризаторов, но глаза Федора спасло то, что он находился в тени станции. Зато первый лейтенант смог оценить ее яркость по тому, как осветился диск планеты. Солейна заблестела в лучах далекого взрыва так, что стало больно глазам.
Но вот напор световой энергии ослабел, и тьма вступила в права на ночной стороне планеты. Первый лейтенант к тому времени успел добраться до прохода, который соединял центральные области орбитальной крепости и швартовочные площадки, склады, эллинги 3 терминала — одного из 2 десятков наружных модулей крепости, отданного сборной эскадрилье малых ракетоносцев.
Когда он выбежал на прозрачную галерею перехода, буйство небесных сил утратило свою мощь, лишь в направлении Большого Магелланова облака, вспыхивала и потухала новая, ослепительно яркая звезда, и временами разгорались и гасли какие-то далекие, нестрашные искорки.
На разные голоса выли динамики, призывая солдат и офицеров занять места по боевому распорядку, а Конечников стоял, и не мог оторваться от этой ни на что не похожей небесной гостьи, пока не понял, что больше всего странное светило похоже на сигнальный фонарь, отбивающий сообщение симпл — кодом. Одновременно с этим он стал понимать, что пытаются передать люди, летящие на далеком корабле.