Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Игорь Антонович, тебе приходилось заниматься единоборствами?
— Ну, в общем да, — произнес Лебедянский, некоторым недоумением.
— Как увас относились к тем, кто бьет по яйцам, выбивает глаза, ломает руки и ноги?
— В общем-то, плохо относились, — тихо ответил майор, так что Федору пришлось напрячь слух, чтобы его услышать. — Но ведь мы не борьбой занимаемся, а воюем.
— Игорь Антонович, и ты туда же, — с укоризной произнес генерал. — Сегодня они додумались заходить в хвост и сбрасывать полуактивные мины на центральный «холм».
Кое-кто подозревается в расстреле госпитальных транспортов. Логика простая — ведь каждый раненный, после выздоровления — станет более опытным противником. Говорят ведь, что за одного битого двух небитых дают.
А потом такие красавчики типа Конечникова, который, кстати, уже отличился тем, что свалил на Гало эланский линкор, будут уже без всякого зазрения совести, в обязательном порядке, жечь планеты и расстреливать гражданские корабли — тактика «выжженной земли», чего уж церемониться — цель оправдывает средства.
Все ради победы.
— Владислав Павлович, — с напряженным вниманием в голосе поинтересовался его странный адъютант, — ты хочешь, чтобы одержали верх наши враги? Чтобы над дворцом нашего государя в Нововладимире заполоскалась черно — желто — белая тряпка эланского флага?
— Я давал присягу, и как никто другой желаю нашей победы. Но победы честной, не нарушающей свода древних, благородных правил боя, данных нам нашими отцами и дедами.
Конечников уловил в голосе генерала нотки испуга и растерянности.
— Владислав Павлович, ты не хуже меня знаешь, что наши верфи на Тау и Кассии изношены, и не в состоянии производить линейные корабли. Они даже запасных частей дать не могут в нужном количестве.
— Так что, теперь таким козлам, вроде Конечникова кланяться, просить: «Научите нас заради Христа, как врагам в спину стрелять!».
— Владислав Павлович, — ответил ему Лебедянский, и голос майора был холоден, как космическое пространство в тени Солейны. — Самое главное, самое дорогое, что у нас есть — это наше государство и его правитель, великий князь-император Даниил Корнеевич.
Командир крепости и Лебедянский начали спорить о чем-то вполголоса, да так, что Федор лишь догадывался по паузам и интонациям в невнятном бормотании, что разговор серьезный и тяжелый.
— Если будет нужно, я выстрелю в спину родной матери… И не только сам это сделаю, но и вас, господин генерал заставлю, — подытожил тот, кто номинально числился его адъютантом.
Они долго молчали, наконец, Соломатин выдавил из себя:
— Ты посмотри, что делает, стервец. Даже здесь нашел время, чтобы придумывать подлости.
— Да ладно тебе, Владислав Павлович, он что, по стойке «смирно» должен стоять?
— Смотри-ка, занервничал…
— Пойдем.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел генерал Соломатин, растерявший за время разговора с майором Лебедянским большую часть своей барственной вальяжности. Лицо командующего Базой было покрыто неровным, нервным румянцем. Он переглянулся с адъютантом, который шел следом и вполголоса пробубнил: — «Какая блядь дверь не закрыла?».
— Первый лейте…, то есть капитан Конечников по вашему приказанию прибыл, — четко отрапортовал Федор.
— Вольно, капитан, вольно. Мы ведь не на службе, — остановил его командующий.
«Было бы это так на самом деле», — подумал Конечников, — «Стал бы я тебя, урода, ждать два с половиной часа».
— Садись, капитан. В смысле, — присаживайся. Игорь Антонович, — обратился генерал к майору, — принеси нам, чего Бог послал.
Майор, с ловкостью завсегдатая, открыл холодильник, извлек заранее приготовленные «пузырь» с водкой и тарелку с бутербродами, взял в баре стопки.
Поставил выпивку и закуску на поднос и отволок все это к столику. Там он наклонился и показал глазами Конечникову, чтобы тот подвинул компьютер.
Федор хотел выключить и убрать аппарат, но эсбешник сделал останавливающий жест. На голографическом экране еще некоторое время плыли картинки траекторий и таблицы осевых ускорений., пока не включился режим ожидания. В трехмерном внутреннем пространстве монитора не начали причудливый танец разноцветные змейки.
Соломатин и Лебедянский молчали, сосредоточенно разглядывая причудливые эволюции, происходящие с аппаратом.
— Хорошая машинка, — сказал генерал. — Эланская?
— Да, — ответил Федор. — Наши таких не делают, к сожалению.
— Аппарат проверен? — поинтересовался командующий.
— Да, и неоднократно, — сказал Федор, глядя в глаза генералу. — По поводу этого компьютера было сломано много копий. Почему-то считается, что младшие офицеры не должны иметь подобной техники.
— И это правильно, — вклинился в разговор майор. — А если он передает заложенные в него данные врагу? Или еще хуже того, сканирует другие электронно-вычислительные машины, извлекая из них информацию на радость эланским разведчикам.
— На месте противника, я бы оборудовал этими системами дорогие коммуникаторы, к которым так привержен командный состав, — парировал Федор, покосившись на золотые эланские «Сентако» на запястьях его собеседников.
Генерал хмыкнул:
— Молодец, капитан, за словом в карман не лезешь. Выпьем, господа.
Командующий собственноручно разлил по стаканам выпивку.
— Будем жить! — провозгласил он.
«Чтоб вы подохли!» — произнес про себя Конечников, опрокидывая в глотку обжигающую холодную жидкость.
— Хорошо пошла зараза, — выдохнув, сказал генерал. — Закусывай, капитан, — предложил он Конечникову.
— После первой не закусываю, господин генерал.
— Молодец… Между первой и второй, перерывчик небольшой, — провозгласил он, вновь наполняя стаканы.