Свет во тьме светит
Шрифт:
Настоящее издание книги учитывает все прижизненные исправления автора, оно тщательно выверено и подготовлено к печати его сыном П.Г.Чистяковым. Выход этой книги в свет является подлинным подарком отечественному читателю, интересующемуся религией, духовными проблемами, историей отечественной и мировой культуры.
Николай Витальевич Шабуров,
профессор,
руководитель Учебно-научного центра изучения религий
Российского государственного гуманитарного университета
2010 г.
Несколько слов об эпиграфе
Данте, а вернее, его возлюбленная Беатриче, в уста которой поэт вкладывает эти слова, говорит здесь о святом Иоанне Богослове, который во время Тайной вечери «возлежал у груди Иисуса» [1] (Ин 13: 23). В латинском тексте Нового Завета, а именно им пользовался Данте, говорится, что он recumbens in sinu Iesu. Данте передает это латинское выражение итальянским giacque sopra ’1 petto del nostro pellicano, называя Иисуса Пеликаном, как это нередко делалось в эпоху средневековья. Бенвенуто де Рамбальди в своем комментарии к «Божественной комедии» пишет, что Иисус «заслуженно называется Пеликаном, ибо Он отверз Свои ребра для нашего освобождения подобно тому, как пеликан кровью из собственной груди оживляет своих мертвых птенцов». Своею смертью Иисус воскрешает нас к новой жизни. Именно это имеет в виду Данте, именуя Его Пеликаном.
1
Тексты из Священного Писания даны в Синодальном переводе, а также в переводе автора. – Прим. ред.
Наконец, говоря о том, что с Креста Иисус избрал любимого ученика al grande offi cio, то есть «к великому долгу», Данте напоминает нам о том, что именно ему поручил умирающий Сын заботу о Своей Матери (Ин 19: 26–27). Один из величайших религиозных гениев человечества, автор «Божественной комедии» всего лишь в трех строках вводит читателя в особую атмосферу Евангелия от Иоанна, которое, как писал некогда Ориген, можно понять, только приникнув к груди Иисуса и приняв Его Мать как свою собственную «во своя си», как говорится в славянском переводе этого места Евангелия.
Данте, который, по свидетельству одного из первых его биографов, «еще будучи отроком, уже влюбился в Священное Писание», принадлежит к числу тех, кто чувствовал Слово Божие особенно тонко и воспринимал его невероятно глубоко. При этом, однако, хотя о Данте написаны тысячи книг и статей на всех языках мира, разбросанные по всему корпусу его трудов размышления о библейских текстах и отдельные фразы Писания, переведенные им с латыни на итальянский, до сих пор мало осмыслены исследователями. А ведь они дают удивительную пищу для размышлений внимательному читателю!
Трудно сказать, по этой или по какой-то другой причине, но именно Данте Алигьери для автора этой книги еще в школьные годы стал тем, кем был для самого Данте Вергилий, – lo mio maestro e ’1 mio autore,
Часть I
Книга знамений
Глава 1
Прикосновение к Богу
Что представляет собой почти двухтысячелетняя история христианства? Это, конечно, история проповеди веры в Воскресение Христово со времен апостолов и их первых учеников вплоть до сегодняшнего дня, а следовательно, и история тех, кто проповедовал эту веру, святых и праведников всех времен в «к'oемждо роде» (то есть в каждом поколении), как говорится в анафоре литургии Василия Великого, благоугодивших Богу. Это история прославленных и оставшихся неизвестными мучеников, отдавших свою жизнь за право верить и не отказаться от своей веры, история споров о вероучении и богословских исканий, история монашества и воплощения христианского идеала в жизни конкретных людей.
Но в первую очередь это история чтения Евангелия. Как ежедневного чтения Писания во время литургии или обедни в рамках любой (византийской, римской, армянской, коптской) традиции, чтения, непременно связанного с таинством евхаристии, или «воспоминания», как говорит об этом в Евангелии от Луки сам Иисус, о той последней, или Тайной, вечери, что Он совершил со своими учениками в ту ночь, когда был предан, так и келейного чтения Слова Божия христианами всех эпох и народов. Чтения, к которому человек приступает в тишине и полном молчании – наедине с Богом и самим собою. Следовательно, это история и той молитвы, которая рождается в человеческом сердце во время чтения Библии.
Но еще это история сохранения самого текста Евангелия, судьбы его древнейших рукописей, копирования старых манускриптов в тишине древних монастырей и изготовления его новых копий, история перевода его текста на новые языки – латинский, коптский, армянский, грузинский, славянский и т. д. – и мучительных поисков тех языковых средств, которые помогли бы в переводе на новый язык как можно точнее и правильнее передать смысл оригинала. История блаженного Иеронима, переведшего Писание на латынь, и Месропа Маштоца – автора древнейшего армянского перевода Евангелия; святых Кирилла и Мефодия и их продолжателей с их славянским текстом Писания и святителя Филарета (Дроздова) с его сотрудниками как создателей русского, так называемого Синодального, перевода Библии.
Наконец, история христианства – это история личного ответа каждого христианина на тот призыв, что он находит на страницах Евангелия. Так, например, было со святым Антонием, жившим в Египте в IV веке н. э., который принял решение уйти в пустыню и стал основателем христианского монашества, задумавшись над евангельскими словами: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф 19: 21). Случайно войдя в церковь в то самое время, когда эти слова читались во время службы, будущий святой и аскет ad se Dominicum traxit imperium, то есть «принял повеление Господне, как обращенное к нему лично» и his auditis aliud non quesivit («услышав эти слова, ничего другого не спрашивал»), как говорит об этом Франческо Петрарка в знаменитом письме, где он рассказывает о том, как поднимался на гору Вентозу 26 апреля 1336 года и сам в тот день почувствовал, что с ним устами блаженного Августина говорит Бог.