Светлана

Артюхова Нина Михайловна

Когда что-нибудь случалось в отсутствие Натальи Николаевны, Тамара Владимировна всегда терялась. По ее репликам в телефон ребята поняли, что Светлана ку­да-то пропала.

А тут еще Аня-Валя были разлучены в этот день каш­лем. Они всегда болели вместе, но Валя уже успела на­чать кашлять, Аня же еще не успела, поэтому Аня пошла в школу, а Валя осталась дома.

Под натиском Тамары Владимировны, без поддержки сестры Валя сдалась очень быстро и рассказала про Светлану все, что знала.

Теперь,

в свою очередь, Тамара Владимировна позво­нила в школу. Как раз в эту минуту в кабинете директо­ра сидела Аня-без-Вали, которой тоже пришлось капиту­лировать.

Галя Солнцева и обе Мухи, узнав, что Аню «повели к директору», превозмогая естественный для каждой школьницы страх перед этим святилищем, добровольно явились к дверям кабинета.

Потом в школу вернулись Иван Иванович и Лида. В четвертом «А» начался урок, и все стало понемногу успокаиваться.

А в детском доме нянечка Тоня вдруг закричала:

— Идут! Идут! Нашлась! Отворяйте!

И дверь распахнулась раньше, чем Наталья Нико­лаевна успела позвонить.

Светлана увидела встревоженные лица Тамары Вла­димировны и Тони, заплаканную Валю-без-Ани и ма­ленького Славика с льняными волосами, к которому она уже успела привязаться. Из всех дверей в переднюю выглядывали ребята.

Появление Натальи Николаевны подействовало на всех, как хороший прием валерьянки.

Наталья Николаевна провела Светлану к себе в каби­нет и, показав на диван, сказала:

 — Посиди здесь.

А сама вышла восстанавливать нарушенный порядок.

На этом диване Светлана провела свою первую ночь в детском доме.

Диван широкий, коричнево-зеленый, приветливо-мяг­кий, даже странно было на нем спать с непривычки. А ря­дом в кресле сидела Наталья Николаевна, сидела до тех пор, пока Светлана не заснула...

Может быть, теперь выгонят из этого детского дома? Кажется, есть такие специальные детские дома для трудновоспитуемых детей... Может быть, отправят в та­кой детский дом? Тогда — прощай, диван!

Светлана прижалась щекой к пестрому валику...

Наталья Николаевна вернулась в кабинет: должно быть, нарушенный порядок уже восстановился.

Нет, еще не совсем восстановился порядок в детском доме. Звонок. Голоса в передней, шаги и опять какая-то суматоха.

Наталья Николаевна молча прислушалась.

Стук в дверь. Нянечка Тоня вошла в кабинет с испу­ганным лицом:

 — Наталья Николаевна, Светланин лейтенант при­шел и вас спрашивает!

Наталья Николаевна вышла в переднюю, оставив дверь кабинета открытой.

Первым движением Светланы было вскочить и мчать­ся в переднюю. Но она сейчас же опять села на диван. Ведь она не знала, зачем Наталья Николаевна сказала: «Сиди здесь!» — просто чтобы все наконец успокоились или в наказание. Если Наталья Николаевна посадила ее на диван в наказание, Светлана была готова сидеть на диване, пока не умрет от голода и жажды!

А в передней стоял Костя, без повязки на руке, с ве­щевым мешком за плечами. Он сказал, что командировка его кончилась, он возвращается в часть. Все свои дела в Москве он уже переделал, на утренний поезд не поспел, и получилось несколько часов свободных. Домой заехать он уже не успеет; кроме того, хотел узнать, как Светла­на, а мимоходом взял два билета в кино... Как бы в до­казательство, он вынул из кармана билеты и смущенно вертел их между пальцами.

 — Говорят, очень хорошая картина и можно детям... Но... мне уже успели рассказать, что она тут у вас натворила. Вы теперь ее, должно быть, не отпус­тите?

Светлана не видела Костю, но ей было слышно каж­дое слово.

 — Отчего же не отпущу? — спокойно ответила На­талья Николаевна и громко позвала: — Светлана!

Светлана сорвалась с места, но в дверях останови­лась и медленно вошла в переднюю.

 — Так вот, — сказал Костя, пожимая маленькую руку, — поскольку Наталья Николаевна разрешает, нам надо поторопиться.

Наталья Николаевна сказала:

 — Одевайся скорее. — И повернулась к Косте: — Ведь вы ее до самого дома доведете?

Косте стало смешно и грустно.

Он посмотрел сверху вниз на свою крошечную даму.

 — Ну разумеется! Если позволите, вам в залог свои вещи оставлю.

Когда они вышли на улицу, Костя спросил:

 — Что ж, за руку мне тебя вести или отпустить на честное слово?

Он с удовольствием заметил, как изменилась внеш­ность девочки. Новое драповое пальтишко, красный бе­рет, который был ей очень к лицу...

 — Вы меня будете ругать? — спросила Светлана.

 — Обязательно. Была бы ты в моем взводе — суток десять получила бы, никак не меньше! Вот уж не думал, что Наталью Николаевну таким сокровищем награжу! Главное, не ожидал, что ты можешь с такой хитростью людей обманывать.

 — По-вашему, обманывать нехорошо?

 — Не только «нехорошо», а очень плохо!

 — А вы меня сами обманули.

 — Я — тебя?!

 — Да. Вы. Меня. Обещали писать — не написали. Обещали заходить...

Костя постучал себя в грудь:

 — А это кто — я или не я?

 — Да уж... перед самым отъездом. Капитан-то ваш небось спросит, как вы меня устроили!

 — Ну, знаешь!.. — Костя даже остановился от удив­ления и не сразу нашелся, что ответить. — Ты что же ду­маешь, меня в Москву послали, чтобы я с визитами рас­хаживал?

 — Так вы ни к каким знакомым не ходили с визи­тами?

Яркая афиша над входом в кинотеатр помогла Косте сделать вид, что он не расслышал щекотливого вопроса. Светлана забеспокоилась: