Светоносец. Трилогия
Шрифт:
Они скакали несколько дней по дороге на запад, разбивая лагерь в брошенных лесными жителями деревнях. Как если бы все оставшиеся в живых люди растворились в воздухе: не было ни единого признака лесников или углежогов, которых Гарн помнил с тех пор, как был здесь в последний и раз и которые жили в этих деревнях. По меньшей мере они больше не слышали костяные рога преследующего их легиона. По ночам волки окружали их лагерь, но, как и обещал Фазад, близко не походили.
Каждую ночь, когда они ложились спать в одной из брошенных деревенских хижин, повторялось одно и то же: вой волков, то усиливаясь, то ослабляясь, несся над замерзшей землей. Гарн пытался уснуть под треск
Потом Фазад начинал шевелится, жестокое выражение лица сползало с него, как маска, и он с удивлением глядел кругом, как если бы не понимал, где находится, что это за грубо сделанные деревянные стены и уродливая мебель. Много раз, пока Гарн готовил их скромный завтрак из овса и воды, мальчик рассказывал, как он бегал во сне вместе с волками. И как далеко от них на востоке он слышал шаги легиона немертвых, марширующего через ночь по этой самой дороге. Гарн никогда не отвечал ему, решив, что это только поощрит его самого искать ответ на мучительный вопрос: как долго он или мальчик смогут продолжать свой путь и не сойти с ума.
Так они и скакали, недели две, а может быть и больше. Дорога, лесные деревни и туман, ничего не поменялось за это время, и, казалось, они остаются на том же самом месте с той минуты, как вошли под голые ветки деревьев.
Как-то ночью они разбили лагерь на поляне, в центре которой стояла единственная деревянная хижина, чьи стены зеленели мхом, а внутри было несколько грубо сделанных стульев, стол и шкаф, густо облепленные паутиной. Был вечер, то самое время, когда Фазад обычно проваливался в свой беспокойный сон. Они уже давно почти не разговаривали друг с другом, но хотя Гарн прожил почти отшельником в доме Иремаджей последние семь лет, он чувствовал, что этим вечером он обязан поговорить с мальчишкой, иначе сойдет с ума.
В окнах хижины не было никаких стекол, только грубые ставни, открытые, несмотря на жестокий холод. Гарн поглядел на лес, тесно окруживший поляну, над которой прокатывались плавные волны тумана. Он кожей чувствовал, что сверкающие глаза волков наблюдают за ними. Хотя многие из них рыскали в лесу, оставалось не меньше сотни зверей, кольцом окруживших их лагерь.
Глаза мальчика закрывались от усталости. Скоро он уйдет в мир сна, где опять будет носиться с волками, постепенно избавляясь от всего человеческого. Пока Гарн глядел на него, волки начали выть, жалобно и уныло. Сенешаль увидел, что глаза Фазада на мгновение открылись, и быстро вскочил на ноги.
— Парень, эти волки — они не от солнца. Только Ре дает нам свет и мы живем только благодаря ему. А они — более темная сила, из мира, в котором нет ни формы, ни цели, только инстинкты. Ты должен выбросить плащ, пока не стало слишком поздно.
Взгляд мальчишки уставился на него — похоже он заинтересовался.
— Я не жрец Пламени, — быстро продолжал Гарн. — Но я знаю, что Ре вложил в каждую живую тварь семя огня, которое расцветет или умрет, в зависимости от света, который мы несем с собой в течении жизни.
— Моя няня учила меня чему-то в этом роде, — задумчиво протянул Фазад, его взгляд опять стал далеким и отстраненным.
— Она правильно учила тебя, — ответил
Фазад опустил голову. — Возможно ты прав — и, возможно, уже слишком поздно. Тьма пришла в Тралл и только лекарство, рожденное отчаянием, спасло меня тогда. То же самое в Бардуне. Когда темнота накрывает мир, тебе надо пустить темноту внутрь, чтобы выжить.
Гарн медленно кивнул. — Да, странные дела случаются в этой темноте: возможно мы на пороге вечной ночи. Но мы должны верить: пророчество Ре говорит об этом. И, кроме того, есть пророчество, в котором говорится об этом самом лесе.
— О Дарвише? Расскажи о нем. — Вот теперь Фазад был весь внимание.
— Когда я был здесь с моим хозяином, после охоты мы часто сидели вместе с лесными жителями по ночам, вроде этой, и те, обычно, рассказывали нам всякие байки, и вот как-то раз один из них рассказал, что в Книге Света говорится о волшебном народе, который живет в лесах, невидимкой. Эти существа состоят из эфирного пламени, невидимого смертному глазу, и они настолько призрачны, что только тогда, когда света нет вообще, безлунной ночью или когда настанет конец времени, можно увидеть их.
— Здесь живут эльфы? — возбужденно спросил Фазад, совершенно позабыв обо сне.
— Так говорили те лесные люди, и даже этот простой народ изучил Книгу Света глубже, чем я, сенешаль. Где-то в самой чаще этих лесов, там, где никогда не появлялись смертные, находится прекрасный город, сделанный целиком из белого дерева, которое светится как золото, и там стоят их дворцы, на вечно растущих корнях, похожих на сваи, которые поднимают их к небу. Под изумрудно-зеленой кроной они устраивают приемы и суды. Тем не менее ни один человек не в состоянии увидеть их, и только безлунной ночью, в полной темноте, глаз смертного может заметить слабую белую тень.
— И что случается с теми, кто видел их? — спросил Фазад.
— О, эльфы двойственно относятся к людям. Когда-то они были такими же, как и мы, но, со временем, мы стали более испорченными и материальными, а они избавились от своего подверженного порче тела и стали созданиями чистого огня. Многие из тех лесовиков, которые рассказывали мне о них, клялись, что иногда после таких встреч везет, и те озорники, которые увидели этих невидимых духов, вернулись домой из ночи, похожей на эту, когда все вокруг затянуто ползущим туманом и по лесу бродят хищники, а их родные давно потеряли надежду опять увидеть своих дорогих. Но чаще я слышал истории о том, как после того, как в темноте безлунной ночи люди видели волшебный народ, на следующее утро они находили вскопанную землю на тот месте, в котором зарыли свое золото, или их маленькие сбережения исчезли как дым, или жена неожиданно умирала в своей кровати, хотя еще прошлой ночью была абсолютно здоровой, или случались какие-нибудь другие несчастья.
Он помедлил. — Ну, я сам никогда не видел волшебный народ, но в эти последние две недели, когда я лежал без сна, слишком взволнованный, чтобы закрыть глаза, я часто думал о них, о духах деревьев. И тут мне пришло в голову пророчество из Книги Света, в котором говорится о том, что начнется темнота и разразится война между Червем и Огнем. Поверь мне, парень, хотя мы оба видели плохие времена, худшие еще впереди, когда свет умрет, а рассвет не наступит.
Мальчик кивнул. — Да, я уже слышал об этом от аколитов Исса, которые приходили в гостицу в Тралле и говорили об этом.