Свежая кровь

Володарский Вадим

— А что дальше?

— Дальше — две недели у тебя точно есть. Поживешь здесь. За это время… Поможем сделать документы. А еще с врачами и всем остальным…

— Кажется, еще и с офтальмологом, — сказала Альфия, которая заметила, как Татьяна изучала меню. — А потом… с работой что-то придумаем.

— Зачем вы это… для меня делаете? — Татьяну удивляло это с самого начала.

— Мы не только для тебя это делаем. Это работа нашего фонда. И мы там не одни… С мужчинами работают мужчины, с женщинами — женщины. Правда, в основном мы помогаем освобожденным жителям Каластана, но разницы-то на самом деле нет. А что касается тебя… Ну, считай, что

нас попросил один человек.

У Татьяны снова включилось логическое мышление, — казалось, когда вышла на свободу, кто-то переключил тумблер. Информации для анализа было мало, но она тут же сделала вывод: этот человек должен быть или очень влиятельным, или… очень богатым. Или и то, и другое. Однако если и влиятельным, то не в Южанске. Или, по крайней мере, казалось, что именно там, считал этот человек, ей, Татьяне, на свободе угрожает опасность. А в другом месте, в частности, Каластане, — нет. Почему? Надо разобраться, а пока спросить о другом.

— С работой? А… чем вы можете помочь, что я могу делать?

— А что ты умеешь? Ты же на телевидении работала? Так в Каластане местное тоже есть.

Сказать, что Татьяна была удивлена, — значило бы ничего не сказать. Ей бы предложили должность дворника, только дали бы какую-то комнату, — и то хорошо. Но телевидение? Неужели… можно все вернуть, хотя и на новом месте? К тому же, сегодня утром она смотрела на себя в зеркало…

— Разве ж меня сейчас можно выпускать перед камерой? — грустно улыбнулась.

— Ну, мы тебя приведем в порядок! А на первое время — будешь еще что-то делать, тексты редактировать и в телесуфлер вводить, гостей встречать-провожать… Если захочешь — работа всегда найдется. У нас тех, кто телевизионную «кухню» знает, всегда не хватало. Кто к нам захочет ехать работать? А своего факультета журналистики в Каластане нет…

— Неужели… мне так повезло? — подумала Татьяна, как выяснилось, вслух. Потому что Альфия ответила:

— Не может же человеку вечно не везти! Тебе-то — да, но там другие остались…

— Да…

— Расскажи о них.

Возможно, в этом и было дело? Но кому это может быть нужно, и почему из всех жительниц восемнадцатой потребовали вытащить на волю именно ее, Таньку-ветерана? Но на вопрос нужно было ответить.

— Кроме меня, там было четверо. Новенькая, Ева Анисимова. Лет двадцати пяти, она астролог…

— Что? — удивилась Настя.

— Да, у нее свой астросалон и магазин товаров по эзотерике. В Южанске, конечно. Она говорит, что ей подбросили наркотики, чтобы посадить именно в восемнадцатую… Заказали. Представьте себе, тот, кому она на свободе отказала, а теперь он сам сидит, считает, что из-за нее, и решил так отомстить, да и свое взять… Не знаю, кто он, Ева не называла имя…

— Но он должен знать о том, что там происходит, — заметила Альфия.

— Тем, кто имеет деньги на это, услужливо сообщают, — криво улыбнулась Татьяна. — Потом — Ярослава Костина. Она самая старшая из нас, тридцать четыре года. И единственная замужняя. Там такая история… У них с мужем турагентство было, потом дела пошли плохо, и они начали «кидать» клиентов. Наконец, за них взялись, но муж успел сбежать, а ее арестовали. И отправили в восемнадцатую, чтобы давить на мужа. Чтобы тот деньги вернул. Фотографии ему отправили… А он ответил, что, если Яська такое… сделала, то ему она больше не нужна. Неинтересна. И исчез со связи. По крайней мере, так ей передали, сказав, что она остается… Кажется, она имеет шанс задержаться в восемнадцатой.

Как я. Потому что на нее кто-то очень зол… Галя Гапонюк. Она вообще с Украины, а арестовали ее, чтобы выдать туркам. В чем-то она там была замешана, а пока сидит здесь, отправили к нам, кто-то решил использовать… Ну, и Наталья Лобова, где-то в администрации работала, на взятке мелкой попалась. И ее тоже — к нам.

Настя, кажется, была шокирована рассказом настолько, что не могла произнести ни слова. Зато Альфия констатировала:

— Вот что значит — журналистка! Школа чувствуется. Подаешь основные факты, как и положено. Точно на телевидение надо! — Она считала, что Татьяну следует подбодрить. — А что, тех, кто… совершил обычные преступления, там нет?

— Ну вот я же была! А вообще, зачем им для восемнадцатой обычные уголовницы? Те… их сломать, заставить труднее, они порядки знают… К тому же, для того… как нас там используют, им… свеженькие нужны, с воли, и красивые. А обычные уголовницы по обычным камерам сидят… — Татьяне казалось, что у нее начинается шизофрения. Еще бы, сидеть в столовой базы отдыха в горах и обсуждать такие вещи! Бред какой-то. Но этот чай с пирожным, кажется, реальны! А Настя, казалось, немного пришла в себя и перевела разговор на будущую работу и на то, как в Чарахкале дешево снять квартиру. Альфия достала смартфон и стала незаметно, под столом, что-то набирать.

Искандер получил данные пленниц восемнадцатой камеры и сразу переслал их Владу. Чудеса современных средств связи! Тот сразу отправил данные о трех женщинах Дмитрию Ратникову с просьбой проверить их уголовные дела. А потом набрал номер Виктора Полынного.

— Это Влад Бурсак. Помните, мы говорили о наших из восемнадцатой? Так вот, об одной данные уже есть, причем она там прямо сейчас. Записывайте…

Продиктовал все необходимое и вернулся в кабинет в офисе «Нефтяных гор», где как раз обсуждал с программистами то, как же должно работать мобильное приложение для клиентов, которые выбирают мастера по ремонту или тех, кто может за плату выполнить домашнюю работу…

Марьям выехала из гаража и нажала кнопку, чтобы дистанционно закрыть ворота. У нее сегодня было много дел, и откладывать их было нельзя. К тому же, подумала она, Влад считает, что прямо сейчас опасность невелика. А она сочетает полезное с приятным. — с ездой на «Мазерати».

Наконец, она завершила увольнение из суда, и теперь трудовая книжка лежала в сумочке. Той самой, «Валентино», которую вернули после закрытия дела, и которая ей нравилась, несмотря ни на что. Она зашла попрощаться, — судья, с которой Марьям работала, сказала, что сожалеет, но ее понимает. А потом забежала к едва ли не единственной подруге здесь, — та как раз имела десять свободных минут, чтобы перекинуться парой слов. Конечно, общаться можно было и вне суда, и они договорились не терять связи. И была еще одна тема для разговора…

Затем она поехала в городское следственное управление. Там встретилась с Григорием Михайловичем, и они пошли на допрос к следователю, — уже не Канису, а новому, по делу о заведомо ложном доносе, где Марьям была признана потерпевшей. Хотя, казалось бы, что нового она может сообщить?

Оказалось, что больше хочет пообщаться как раз следователь.

— Ваша заявительница, оказывается, — еще та штучка. На нее несколько заявлений за мошенничество, причем одно из них было как раз в производстве Каниса.