Свежая кровь
Шрифт:
— Да, — ответил Мансур. — Одна, в Красном. Это километров семьдесят от Южанска.
— Надо полагать… ваши там тоже сидят? — Влад имел в виду чеченцев. Мансур кивнул. — Было бы неплохо как раз в этот день… ту колонию немного взбунтовать.
— Зачем?
— А для того, чтобы «тюремный спецназ», который подчиняется нашему другу, полковнику Недобоженко, послали туда, подавлять беспорядки. И он не смог оказать вам сопротивление в Южанске.
— А это идея! — протянул Мансур.
— Но это же сколько времени на все уйдет… — сказал Али.
— Лишних… ну,
— Да, — согласился тот, а потом что-то сказал брату на родном языке. И снова обратился к Владу. — Вы… нам поможете?
— Всем, чем надо, — серьезно ответил тот. А потом достал из кармана смартфон, который как раз подал сигнал о полученном сообщении. — Больше того, тут сложилось так, что… я поеду с вами.
[1] Фраза: «Мы пойдем другим путем!» — по советской традиции приписывается В.И.Ленину. На самом деле взята и перефразирована из поэмы Владимира Маяковского, посвященной Ленину. Широко известна благодаря одноименной картине.
21. Лавина с гор.
— Я здесь сойду с ума, — тихо сказала Настя. Они с Альфией находились в восемнадцатой камере уже больше суток. Без какой-либо связи с внешним миром. Правда, для тех, кто уже находились здесь, они и были такой связью, — старые пленницы были удивлены, что новенькие знали, как кого зовут. Но, выслушав всю историю, приуныли. Все это означало: шансов, что для них что-то изменится к лучшему, нет. Если те, кто пытался помочь, сами присоединились к ним… Что до новеньких, им на себе приходилось испытывать то, о чем раньше только слышали. Им сразу дали понять, что поблажек не будет. Есть хотелось всем, а если откажутся сразу двое, это будет означать — два дня без еды…
Было утро. Только что в камеру втолкнули после очередного «отработки» Наталью Лобову, арестованную мелкую взяточницу. Она находилась здесь уже несколько месяцев, и утратила способность плакать. А теперь открылась «кормушка», в которой было видно лицо баландера.
— А ну, девчонки, есть хотите? О, да тут новенькие? А показать ничего не хотите? Вот ты, черненькая! — Он показал на Альфию. Сокамерницы зашикали, и пришлось выполнить требование. — А вкусненького хотите..?
Через полчаса подруги сидели рядом на кровати и разговаривали шепотом, чтобы не услышали другие.
— Как ты… могла? — спросила Настя. — Что тебе Али скажет..?
— Еще надо, чтобы у него появилась такая возможность. — На лице Альфии появилось что-то похожее на улыбку.
— Так ты что, пойдешь..? — Настя не закончила, но все было понятно. Она еще не могла осознать, что и над ней нависла такая же угроза.
— У нас с Али давно договорено, — пояснила Альфия. — В случае чего… это же бизнес, все может быть… Он сам мне говорил: если
— Какая здесь может быть помощь? — Настя быстро отчаялась, попав в ловушку. Альфия подумала, будет ли она продолжать работу в фонде, когда они выберутся отсюда? И ответила:
— А ты думаешь, нас здесь бросят? Ты знаешь, кто такой мой муж, и какие у него родственники. И ты видела этого Бурсака. Неужели ты веришь, что… они ничего не сделают?
— Я не знаю, что они могут сделать, — пожала плечами Настя. — Мы здесь по решению суда, а не просто так… Разве что… отдадут им Таню и Еву? Но тогда… кем будем мы? И нас не выпустят после этого, только отсюда заберут. — И подумала: хотя и это уже будет неплохо…
— Ну да, по решению, они в отношении нас даже формально нарушили все, что можно. Мы для них проходим по одному делу, а, значит, не должны находиться в одной камере. Ты понимаешь, что это значит? Они пошли ва-банк. А что касается… наших… Если бы они хотели отдать… тем… Таню с Евой, это можно было бы уже сделать. Мы бы тогда были в общей камере, но они не сделают этого. Я не знаю, что они придумают. Но… они знают, сколько времени у них есть… до худшего. Или у нас… Потому что Недобоженко сам сказал. Ты же слышала… Я уверена, они что-нибудь придумают. Нам надо продержаться, — повторила Альфия.
— Ты действительно веришь в это?
— Это не вера, это уверенность. И расчет.
— Хотела бы я быть такой уверенной… — протянула Настя. Альфия только подумала: так что же тебе мешае..? С Настей она дружила давно, еще до своей свадьбы, и знала, что у той нет такого твердого характера, как у нее самой.
Татьяна нервничала, сидя в микроавтобусе с логотипом Первого банка Каластана. Да, ей все объяснили, да, она дала свое согласие на участие в этой операции. Она поверила этим людям, но в глубине души шевелился червячок сомнения: в конце концов, она для них — никто, в отличие от Насти и Альфии…
— Волнуешься? — тихо спросил Александр Пивоваров, сидевший рядом. Он был переодет в форму охранника банка, как и двое спецназовцев из Чечни. К счастью, по внешности отличить чеченца от представителя одного из народов Каластана было невозможно, да и «собственных» чеченцев там хватало. Во втором таком же микроавтобусе в почти такой же компании сидела Ева.
— Очень, — призналась она.
— Не волнуйся. Мы едем не для того, чтобы проиграть… С тобой все будет в порядке. — Он улыбнулся. — Я прослежу.
Микроавтобусы въехали на территорию полуразрушенного, давно неработающего завода. Именно здесь назначил встречу для передачи «товара», как назвал он Татьяну и Еву, полковник Недобоженко. Нужно было только ждать.
Те, с кем должна состояться встреча, тоже приехали на микроавтобусе, черном «Фольксвагене» с тонированными стеклами.
— Очень хорошо, — сказал Пивоваров. Именно он руководил этой частью операции.
— Почему? — спросила Татьяна. А он взял портативную рацию и сказал: