Свежесть твоих губ
Шрифт:
– О нет, не надо. Маме и так сегодня досталось. Идите повеселитесь. Вы уже взяли карточку с номером стола?
Стефани покачала головой:
– Нет. Не взяла.
Доун хмыкнула.
– Насколько я помню, мы с мамой посадили вас за отличный стол.
– Правда? – спросила Стефани, стараясь выказать интерес.
– Ага. Вы будете сидеть с одной парой из Нью-Йорка. Это старинные друзья мамы и папы. Когда они еще были мужем и женой.
– Очень мило.
– И еще с моей двоюродной сестрой и ее мужем. Отличные ребята. Оба.
– Все они, – с улыбкой сказала Стефани, – кажется…
– И с моим дядей Дэвидом. Вообще-то он мне не настоящий дядя. Его зовут мистер Чэмберс, но я знаю его целую вечность. Он друг моих родителей. Он очень сдержанный человек. Очень сдержанный. И красивый. – Доун хихикнула. – Он холостяк и чересчур сексуален для человека его возраста, представляете?
– Да. Похоже…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвались две подружки Доун, а с ними волны музыки и шквал смеха. Стефани воспользовалась этим моментом. Послав Доун воздушный поцелуй, она одернула юбку и вышла в коридор.
Улыбка сошла с ее лица.
Ужасно. Энни посадила ее за один стол с перспективным холостяком. Стефани вздохнула. Ей следовало этого ожидать. Энни, несмотря на то что ее собственный брак оказался неудачным, проявляла все признаки заядлой свахи.
– О, – участливо сказала она, услышав о вдовстве Стефани, – это так грустно.
Стефани не пыталась подтравить ее. Они для этого не настолько близко знали друг друга. Нельзя сказать, что у нее дома все считали ее безутешной вдовой. Население Уиллингхэм-Корнерс давным-давно по-своему оценило ее, и смерть Эйвери ничего не изменила. По крайней мере, никто не пытался знакомить ее с многообещающими холостяками… что, кажется, входило в сегодняшний план Энни.
Стефани вздохнула и пошла к столу, на котором лежали карточки с именами гостей. Она переживет один день в обществе дядюшки Дэвида. Он наверняка окажется достаточно безобидным. Энни была сообразительной. Она никогда не видела Эйвери, но знала, что ему под шестьдесят, а поэтому подобрала для Стефани мужчину постарше. Сексуальный пожилой мужчина, слегка улыбнувшись, подумала Стефани, представив, что ему лет пятьдесят или шестьдесят с чем-то, но зубы у него еще свои.
Она порылась в маленьких белых карточках из плотной бумаги и нашла свою. Стол номер семь. В этом что-то есть, подумала она и вошла в бальный зал. Стол стоит достаточно далеко от эстрады, так что музыка не будет бить по барабанным перепонкам.
Стефани прошла, петляя, между столами, проверяя номера. Четвертый, пятый… Да, седьмой стол наверняка далеко от эстрады. Это из уважения к дяде Дэвиду, который наверняка считает, что модный сейчас танец – что-то вроде румбы. Правда, это не имеет значения. Она не танцевала целую вечность и не скучала без танцев. Надо надеяться, дядя Дэвид не воспримет как личное оскорбление, что она никудышный партнер по столу.
Седьмой стол. Вот и он, задвинутый почти в угол. Ультрамодная парочка – по-видимому, из Нью-Йорка. Полная симпатичная женщина и высокий мужчина в очках, наверняка учительница и инженер. Только дяди Дэвида еще нет, но он наверняка сейчас появится.
Группка людей, сидевших за столом номер семь, подняла на нее глаза, когда она бросила карточку рядом со своей тарелкой.
– Привет, – сказала полная женщина, и тут ее взгляд скользнул Стефани за плечо, глаза округлились, и она улыбнулась так, как улыбается женщина, увидевшая нечто необыкновенное.
– И вам привет, – вкрадчиво произнесла Стефани.
– Как тесен мир.
Стефани застыла. Голос раздался прямо за ее спиной. Голос был мужской, низкий и звучал с насмешливым удивлением.
Она медленно обернулась. Он стоял в нескольких сантиметрах от нее, тот самый мужчина, который заставил учащенно биться ее сердце. Он выглядел таким же высоким, каким казался издали. Метр восемьдесят или восемьдесят пять. Резкие черты лица, а глаза такие голубые, что могли сойти за кусочки неба. «Ну, вылитый Клинт Иствуд», – подумала она и едва удержалась от смеха.
Но ей стало не до смеха, когда ее взгляд упал на белую карточку из плотной бумаги, которую он бросил на стол рядом с ее.
Стефани подняла глаза.
– Дядя Дэвид? – спросила она изумленным шепотом.
Она вспомнила, как он смотрел на нее, когда они увидели друг друга в первый раз. Затаенный быстрый взгляд, ленивая надменная улыбка. Сейчас ничего этого не было и в помине. Его глаза были холодными, сжатые губы придавали строгость лицу.
– И вдова Уиллингхэм. – Тонкая улыбка мелькнула на его губах, когда он выдвинул для Стефани стул. – День обещает быть чертовски приятным.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Стефани села.
Что ей оставалось делать? Взгляды всех сидящих за столом были прикованы к ним, в их глазах сквозило любопытство.
Дэвид Чэмберс сел рядом с ней. Пряча ноги под стол, он задел ее ноги. Она потихоньку отодвинула свой стул как можно дальше от него.
Он наклонился к ней.
– Я не заразный, миссис Уиллингхэм, – сухо сказал он. – И не кусаюсь, если меня не трогают.
Она почувствовала, что краснеет. Он говорил тихо, никто другой не мог расслышать, что он сказал, но им очень хотелось. Она видела, как они перегнулись через стол.
«Скажи же что-нибудь, – сказала себе Стефани. – Все что угодно».
Но не смогла. Язык словно присох к нёбу. Она откашлялась, облизнула сухие губы… и, к счастью, пронзительный электронный голос микрофона с эстрады заглушил все разговоры в бальном зале.
Гости за столом номер семь все как один вздрогнули и рассмеялись.
– Устроителям следовало бы пригласить хорошего звукотехника, – сказал мужчина, в очках. Он улыбнулся, встал и протянул руку Дэвиду. – Жаль, что это не моя специальность. Привет. Рад с вами познакомиться. Я Джефф Блюм. А это моя жена Роберта.