Свежий ветер
Шрифт:
– Ты сказала, что провела последние два года, изучая всю возможную информацию обо мне, так? – с любопытством поинтересовалась я, приподняв брови.
– Верно, - ответила Миранда, сцепив руки за спиной, словно производила доклад. – Мне предоставили досье, содержащее подробные сведения касательно вашей личной и военной истории.
Подробные? Вот оно как. Я уже успела убедиться в том, что «Цербер» ничего не отставляет на волю случая.
– Полагаю, ты также получила мою психологическую характеристику?
– Да.
– И какие рекомендации
Я уже знала ответ на свой вопрос – в течение нескольких первых лет службы меня довольно часто вызывали на дисциплинарные слушания, где раз за разом повторяли, что именно весь остальной свет думает обо мне. Шепард упряма. Шепард раздражительна, невыдержанна и часто жестока. Моей любимой характеристикой было «Шепард демонстрирует неподчинение и неуважение к командованию – качества, редко встречающиеся у новобранцев – вероятнее всего, по причине своего нарциссизма и твердой уверенности в том, что она лучше своих сослуживцев».
Я не поленилась и выяснила значение этого слова, после чего решила, что ко мне оно определенно не подходило. Нарцисс был идиотом, навлекшим на себя смерть, в то время как я на самом деле превосходила других. Я никогда не отступала, когда считала – знала – что права.
Миранда поджала губы и закрыла глаза – выражение, свидетельствующее о том, что она понимала: ей не выиграть этот спор, и я ощутила в душе ликование.
– Основываясь на этой характеристике, мы должны делать все возможное, чтобы вы чувствовали себя комфортно в течение того времени, что работаете с нами; и только так мы сможем добиться от вас преданности команде и предельной сосредоточенности на миссии.
Я усмехнулась, ощущая, что впервые с тех пор, как ступила на борт этого корабля, сумела сдвинуться с мертвой точки.
– А вы, ребята, знаете свое дело.
– Как вам будет угодно, коммандер, - вздохнула Миранда. – Я не могу помешать вам, и если именно это требуется для обеспечения вашего душевного спокойствия на «Нормандии», то я велю СУЗИ отключить все датчики в капитанской каюте, кроме тех, что следят за жизненными показателями на случай возникновения непредвиденных осложнений вследствие перенесенных вами сложнейших операций. Вы согласны на такой компромисс?
– Выполняй, - приказала я, обращаясь к потолку.
– Аудио- и видеозапись на этой палубе более не ведется, - немедленно отозвался голос. – Собранные данные, касающиеся здоровья, будут передаваться доктору Чаквас и агенту Лоусон для дальнейшего контроля вашего физического состояния.
– Впредь, - продолжила Миранда, склонив голову набок, отчего блестящие и гладкие темные пряди скользнули по плечу, - я была бы благодарна, если бы с подобными проблемами вы приходили ко мне, а не начинали крушить свою каюту. Как я уже говорила, в мои обязанности входит снабжение вас всем необходимым. Это также подразумевает ваше спокойствие.
– Тот факт, что ты отчитываешься перед руководителем
– Я очень надеюсь, что спустя некоторое время вы измените свое мнение, Шепард. – С этими словами, Миранда двинулась к выходу, и прежде, чем дверь за ней закрылась, она обернулась и добавила: - Мы просто хотим помочь вам преуспеть в том, что вы умеете делать лучше всего.
Отряхивая крошечные металлические обломки с подошвы туфли, я раздумывала над тем, сколько еще жучков осталось. Неожиданно мне в голову пришла мысль.
– СУЗИ, - позвала я, - ты умеешь лгать?
Мне никогда прежде не доводилось работать с ИИ, а потому я не знала, на что они способны.
– Да, я могу утаивать информацию, - ответила она. Время от времени я ловила себя на том, что думаю о СУЗИ, как о «ней» вместо «него», но, поразмыслив, пришла к выводу, что просто подразумеваю «Нормандию». В конце концов, ИИ не являлись настоящими личностями.
– Я имела в виду, можешь ли ты сказать мне что-то, что, как ты знаешь, представляет собой ложь, но при этом действовать так, словно это правда? Или же наоборот?
Люди всегда относятся к паранойе, как к чему-то плохому, но в сложившейся ситуации я была ей рада. Мне никак не удавалось избавиться от изматывающих сомнений насчет того, кому или чему я могу доверять. Можно ли верить самой себе? Ведь никому не составит труда говорить одно, а делать другое. Так легко убедить кого-то, что все в порядке и волноваться не о чем. Даже кого-то вроде меня. Паранойя представлялась мне единственной преградой, стоящей между мной и полным лжи миром «Цербера». Хотя бы в это я могла верить.
– Мое программное обеспечение не содержит никаких ограничительных блоков, которые не позволили бы мне так поступить в случае подобного приказа, - ответила СУЗИ. Что ж, по крайней мере, она искренне призналась в том, что умеет врать.
– Ты должна лгать мне? – тихо поинтересовалась я, уже заранее зная, каким будет ответ. – У тебя есть такой приказ?
– Мне запрещено отвечать на этот вопрос.
Тяжело опустившись на диван, я устало выдохнула.
– Ну, разумеется.
************
Мне не составило никакого труда вернуться к роли члена банды, наемника. Эмоциональная отстраненность, жестокость подходили мне, как любимая старая пара обуви. Удивительно просто оказалось убедить три преступные группировки в том, что я с легкостью уничтожу их в случае необходимости. На моем лице снова стала появляться самодовольная, приторная и одновременно кровожадная улыбка человека, наслаждающегося зрелищем того, как жизнь покидает глаза его врага. Я стала той личностью, которую лепила в течение многих лет, озираясь через плечо; той, кто мог заставить расступиться толпу наёмников, как воды Красного моря. Это помогало распознать тех, кого действительно следовало опасаться, потому что они не купились бы на этот трюк, считая, что видят недостойного их внимания психопата, которого держат на коротком поводке.