Свидание с морем
Шрифт:
— Лариса ничего не знает, — сказал Игорь. — Я ей намекнул, что могу, а она сразу всеми руками и ногами, что не надо.
Иван Иванович сказал:
— Она права, Игорь, не надо. Поступок твой, конечно, удалой, мотивы достойны уважения, но, как видишь, ни к чему хорошему этот поступок не привёл. Следовательно, ты поступил неправильно. У нас общество не дикое, цивилизованное, все мы подчиняемся законам. Без них будет анархия, она ничего хорошего людям мыслящим, создающим и творящим принести не может, значит, и для тебя это плохо. Нарушая законы, обычаи и правила, ты расшатываешь свою собственную базу, это неразумно. И пока другой человек, менее, чем я, сдержанный, не обнаружил твою подделку, надо исправить дело. И пусть Лариса продолжает ничего не знать. Ей было бы неприятно. Кстати говоря, я не понял: как тебе удалось поставить печать? Она ведь настоящая, да?
— Настоящая, — кивнул Игорь. — Только приклеенная. Вырезана из накладной на запчасти и приклеена.
Иван Иванович усмехнулся:
— Голова работает, хоть и не в том направлении, в каком следовало бы.
«Не у меня, а у другого мальчика», — хотел сказать Игорь, но прикусил язык, чтобы не выдать Дунина. Пусть уж всё на одного.
Иван Иванович сказал тихо:
— Как часто люди растрачивают силы и таланты на возмутительную чепуху... Что будешь делать?
— А что вы посоветуете? — доверился Игорь Ивану Ивановичу.
— Давай сперва послушаем твоё мнение.
— Моё мнение такое, что грамоту нужно отдать Ларисе, а вы же видели, что Марина Алексеевна не желает. — У него внутри стало закипать возмущение, он не стеснялся, ничего не боялся и говорил, что думал. — Я могу настоящую грамоту вставить обратно, мне это пара пустяков, я все ходы знаю, и ключ у меня есть от кабинета. И даже Тюбик не залает, хоть он на меня и обиделся.
— Как это: Тюбик обиделся? Ты его стукнул?
— Нет, он увидел, как я выползаю из кабинета Марины Алексеевны ночью с грамотой, презрительно посмотрел и отвернулся. Сахар от меня теперь не берёт.
— Чудеса, — покачал головой Иван Иванович. — Ну, дальше?
— Дальше, если я грамоту на место поставлю, а Марина Алексеевна после смены её не отдаст, я опять утащу.
— Решительный юноша. — Иван Иванович положил руку ему на плечо. — Что будет дальше, покажет будущее. Сейчас советую тебе скорее и оперативнее вернуть грамоту на место. В кабинете Марины Алексеевны бывают не только профессора и писатели, там бывают и художники. Кинет взгляд художник, поднимет брови под самые волосы, ахнет — и тебе каюк. Понял? Торопись. Но торопись осмотрительно.
Пока они тихо разговаривали, ребята сдали инструменты и ушли. Только Вика подметала пол.
— Вы хороший человек, Иван Иванович, — сказал Игорь.
— Хочу им быть, мой мальчик, очень хочу, — поблагодарил его тёплым взглядом Иван Иванович.
И тогда Игорь посмел высказать свою мечту:
— Можно у танцовщицы сделать лицо, похожее на одну девочку?
Иван Иванович нахмурил брови и вскочил с табурета:
— Ты мелешь чушь! Батюшки, человек как человек, вроде бы голова на своём месте, а чуть коснётся этого дела — превращается во что-то столбообразное! Ну, как ты не понимаешь, что если сделаешь лицо, похожее на одну девочку, эта небесная танцовщица мигом превратится в уродину и калеку!.. Впрочем, ты это несерьёзно сказал, пошутил, да? Смотри, не шути так больше, мне очень больно слушать такие вещи. До завтра, Игорь. Желаю успеха в твоём предприятии.
Игорь мигом выскочил из мастерской. .
На пути в отряд пытался представить свою танцовщицу с лицом Ларисы. Остановился, закрыл глаза и увидел. Плечи его передёрнулись от отвращения. Он увидел разной толщины ноги, да ещё и кривые, руки — несоразмерные и похожие на змей, тощее, безгрудое тело, а наверху — прекрасное лицо Ларисы... Он замотал головой, чтобы избавиться от жуткого видения.
«Да, — подумал он, — буквы перерисовывать легче, даже картинки переводить через кальку и то легче. Там заранее всё ясно и понятно. А здесь ничего не понятно заранее, только что-то мерещится в голове, а поди знай, что в результате получится? Можешь сделать лучше, чем задумал, а можешь и испортить, недаром Лариса забоялась, она в этом деле понимает... Может быть, поэтому мастерская Ивана Ивановича называется «творческая»?..»
Он пришёл вечером в кино. Лариса тоже пришла в кино, но села среди девочек так, чтобы Игорю к ней было не подойти.
Эх, не надо было ему говорить: «Уходи, а то я с тобой работу никогда не доделаю». Девочки очень странные существа. Они считают, что могут уходить и приходить только по собственному желанию, а что касается твоих работ и занятий — тут уж сообразуйся с их желаниями, это не их дело.
Игорь огорчался, смотрел кино невнимательно и не понимал, что ценой огорчений и неприятностей приобретает важный и необходимый в жизни опыт.
Глава двенадцатая
Всё произошло быстро, озорно, легко и красиво, прямо как в книжке про разведчиков.
Отряд вернулся с обеда, улеглись исполнять команду «тихий час». Только Игорь закрыл глаза с намерением досмотреть ночной сон (ему приснилось путешествие в Индию, но в Индии он успел лишь выбежать из пальмовой рощи на берег океана, искупаться в набегающей волне с белой гривой так и не успел, потому что раздался сигнал «подъём», а его слышно даже в Индии, и каждый пионер, услышав этот сигнал, обязан немедленно возвратиться в отряд, хоть из Индии, хоть из самой Антарктиды), кто-то тихо сел на его койку, пружины чуть-чуть скрипнули. Открыл глаза — сидит Дунин.
— Слушай, — зашептал Борис, не шевеля губами, — Марина проводит в столовой на веранде совещание вожатых. Это до самого конца тихого часа. Всё начальство там, даже тётя Шура, а Виктор Петрович уехал в Севастополь за новым шлангом. Рискнём?
— Как же это, среди бела дня...
— Какая разница, когда тебя не поймают, ночью или среди бела дня? Бумага здесь.
Дунин похлопал себя по груди, и под рубашкой зашуршало.
— Ну, рискнём.
Игорь оделся и направился было к окну, но Дунин твёрдо взял его за руку, и они на цыпочках вышли через дверь.
В лагере было тихо и безлюдно. Хорошо слышались раскаты сердитого голоса Марины Алексеевны, кого-то ругавшей там, на веранде столовой.
— Сейчас таиться не надо, — наставлял Дунин шёпотом, не шевеля губами. — Шествуем спокойно, неторопливо, якобы гуляючи.
— Почему у тебя губы не шевелятся? — спросил Игорь.
— Некоторые разведчики обладают способностью читать по губам, что человек говорит, — объяснил Дунин. — Страхуюсь. Как у меня губы, совсем не шевелятся?
— Почти. Чуть-чуть только. А откуда здесь разведчики?