Свидание со смертью (пер. Гольдберга)
Шрифт:
– Вот как?
Улыбка ее была отсутствующей, пальцы теперь теребили пояс платья.
– Вы не согласитесь немного прогуляться со мною? – мягко спросил Пуаро.
Она послушно зашагала рядом, подчиняясь его просьбе, но вдруг словно всполошилась:
– Вы… вы же сыщик, правда?
– Да, мадемуазель.
– Очень известный сыщик?
– Лучший в мире, – ответил Пуаро, преподнося это как непреложную истину – не больше и не меньше.
– Вы пришли, чтобы защитить меня? – еле слышно спросила Джиневра Бойнтон.
Пуаро задумчиво погладил усы.
– А вам
– Да, да. – Она с опаской оглянулась. – Я рассказывала об этом доктору Жерару в Иерусалиме. Он повел себя очень разумно. Не подал виду, но последовал за мной… в то ужасное место с розовыми скалами. – Она поежилась. – Они хотят меня убить. Я все время должна быть начеку.
Пуаро сочувственно кивнул.
– Он добрый… – сказала Джиневра Бойнтон. – И хороший. Он любит меня!
– Неужели?
– О, да. Он повторяет мое имя во сне… – Ее голос смягчился, и в девушке опять проступила нежная, неземная красота. – Я его видела… он метался, переворачивался с боку на бок – и произносил мое имя. Я потихоньку ушла. – Она помолчала. – Я подумала, что, наверное, это он вас вызвал? Понимаете, у меня ужасные враги. Они меня окружают. А иногда маскируются.
– Да, да, – успокоил ее Пуаро. – Но вы тут в безопасности – со своею семьей.
Она гордо выпрямилась.
– Они не моя семья! У меня нет с ними ничего общего. Я не могу вам рассказать, кто я на самом деле, – это огромный секрет. Вы удивились бы, если б узнали.
– Смерть матери стала для вас большим потрясением, мадемуазель? – мягко спросил Пуаро.
Джиневра топнула ногой.
– Говорю вам – она не была моей матерью! Враги заплатили ей, чтобы она притворялась матерью и следила, чтобы я не сбежала!
– Где вы были во второй половине того дня, когда она умерла?
– В палатке… Там было жарко, но я не осмелилась выйти… Они могли добраться до меня. – Девушка вздрогнула. – Один из них… заглянул ко мне. Он изменил облик, но я его узнала. Я притворилась, что сплю. Его послал шейх. Да, шейх хотел меня похитить.
Несколько секунд Пуаро молча шагал рядом с ней, затем спросил:
– Они очень милые, правда – все эти истории, которые вы себе рассказываете?
Джиневра остановилась и в упор посмотрела на него.
– Это правда. Всё правда. – Она снова топнула ногой.
– Да, – кивнул Пуаро. – Они очень оригинальны.
– Это правда… правда!.. – вскрикнула Джиневра.
Затем она сердито отвернулась от него и побежала вниз по склону холма. Сыщик смотрел ей вслед. Через минуту или две за его спиной раздался голос:
– Что вы ей сказали?
Повернувшись, он увидел доктора Жерара, который слегка задыхался от быстрой ходьбы. К ним неторопливым шагом приближалась Сара.
– Я сказал ей, что истории, которые она сочинила, очень милы, – ответил Пуаро.
Доктор задумчиво кивнул:
– И она рассердилась? Добрый знак. Понимаете, это свидетельство того, что она еще не переступила черту. Она понимает, что это неправда!
– Вы взялись за ее лечение?
– Да. Мы обсудили этот вопрос с молодой миссис Бойнтон и ее мужем. Джиневра поедет в Париж и ляжет в одну из моих клиник. Потом будет учиться на актрису.
– Актрису?
– Да, в этой профессии ее может ждать большой успех. Именно это ей и нужно… просто необходимо! У нее много общего с матерью.
– Нет! – В голосе Сары слышалось отвращение.
– Это кажется вам невероятным, но некоторые фундаментальные черты характера у них одни и те же. Они обе хотят, чтобы с ними считались. Бедного ребенка всю жизнь подавляли; она не имела возможности дать выход своим амбициям, любви к жизни, не могла проявить свою яркую и романтичную личность. – Доктор усмехнулся. – Nous allons changer tout ca! [28]
28
Но мы все это изменим! (фр.)
Затем он отвесил легкий поклон и, извинившись, стал поспешно спускаться по склону холма вслед за девушкой.
– Доктор Жерар – энтузиаст своего дела, – заметила Сара.
– Да, я вижу его энтузиазм, – сказал Пуаро.
– В то же время, – нахмурилась Сара, – мне неприятно, что он сравнивает Джиневру с той ужасной старухой… хотя однажды я сама пожалела миссис Бойнтон.
– Когда это было, мадемуазель?
– В Иерусалиме, во время того разговора, о котором я вам рассказывала. У меня вдруг возникло ощущение, что я все понимаю неправильно. Вам знакомо это чувство, когда вдруг на мгновение все предстает в ином свете? Я разволновалась и выставила себя дурой.
– Ну что вы!
Сара густо покраснела – как всегда, когда вспоминала свой разговор с миссис Бойнтон.
– Я возомнила, что на меня возложена высокая миссия. А потом, когда леди Уэстхолм уставилась на меня своим безжизненным взглядом и сказала, что видела, как я беседую с миссис Бойнтон, я подумала, что она, наверное, подслушивала, и почувствовала себя полной идиоткой.
– А что именно сказала вам старая миссис Бойнтон? – спросил Пуаро. – Вы можете вспомнить ее слова?
– Думаю, да. Они произвели на меня сильное впечатление. «Я ничего не забываю, – вот ее точные слова. – Запомни. Я никогда ничего не забываю – ни поступков, ни имен, ни лиц». – Сара поежилась. – Она сказала это с такой злобой… даже не глядя на меня. Мне кажется… мне кажется, что я и теперь словно слышу ее голос…
– Вы так испугались?
– Да. Меня нелегко напугать, но иногда мне снится, как она произносит эти слова, и я ясно вижу ее торжествующую ухмылку. Бр-р! – Сара передернула плечами и внезапно повернулась к сыщику. – Мистер Пуаро, возможно, я не должна спрашивать, но вы пришли к каким-то выводам по этому делу? Обнаружили что-то конкретное?