Свидание у водопада
Шрифт:
От прикосновения матери он вздрогнул.
– Она наверняка ни в чем не виновата, – произнесла Эльсбета, словно прочитав мысли сына. – Интересно, есть ли у нее родственники? Люди, которые ее ищут. Что с ее родителями? Должна же быть у нее семья! Ты вообще спрашивал ее, как с ними можно связаться? Ни один человек не возникает из ниоткуда, особенно такие девушки, как Кларисса. Ты же видишь, что одета она не как пастушка.
Роберт отрицательно покачал головой:
– Об этом я толком с ней так и не поговорил. Она тут же закрывается и умолкает, твердя, что ничего
– А что ты как врач можешь сказать? Возможно ли такое?
Роберт нахмурился:
– Я не знаю. Вскоре после того, как я ее обнаружил, у меня сложилось впечатление, что девушка страдает от потери памяти. По дороге сюда я полагал, что скоро узнаю, в чем дело, но потом что-то изменилось… Что-то произошло, но я, право, не понимаю.
«Кажется, она все помнит и знает что-то, чего не хочет рассказывать», – добавил он мысленно.
Эльсбета похлопала сына по руке:
– Думаю, ты просто должен дать ей время. – Она серьезно взглянула на него. – Уверена, что девушка пережила нечто ужасное. То, что заставляет человека молчать.
Вечером Роберт постучал в дверь комнатушки родителей, которую они предоставили гостье.
– Сеньорита Крамер? – осторожно позвал он.
– Да?
– Могу я войти?
– Конечно.
Когда Роберт вошел, Кларисса сидела на краю кровати. Девушка выглядела чудесно, несмотря на то что на ней было старое платье его матери, которое она немного перешила и отдала ей. Эльсбета была худощавой, но Кларисса – более изящной.
– Мы должны купить вам какую-нибудь новую одежду, – неуверенно произнес Роберт. Он хотел поговорить с ней о более важных вещах, но не знал, с чего начать.
Кларисса потупила взор. Длинные светлые волосы она завязала в узел на затылке. Несколько прядей выбились и спадали на лицо. Когда Кларисса подняла голову, Роберт заметил, что ее глаза еще голубее, чем раньше, с темным кантом у края радужки.
– Я тут подумал, Кларисса… Могу я вас называть просто Кларисса?
– Ну, разумеется. Можете меня так и называть, сеньор Метцлер.
– А вы не хотите называть меня Робертом?
– Если вы хотите.
Он ожидал, что девушка будет менее сдержанна, но для начала был готов довольствоваться и этим. Возможно, это всего лишь первый шаг.
– Ну, я тут подумал, – продолжил он, – может быть, нам вместе удастся выяснить, что с вами произошло. У вас ведь наверняка есть родители или родственники, которые с ума сходят, потому что…
– Нет!
Ответ прозвучал так резко, что заставил Роберта вздрогнуть.
– Но… но почему нет? – произнес он.
– Я…
Голос Клариссы сделался вдруг тихим. Она нервно теребила вышивку на рукаве платья. Ее сильное волнение прошло так же быстро, как и появилось.
– Думаю, мои родители умерли. Я точно не знаю, но… – Девушка внимательно взглянула на Роберта, подыскивая слова. – Возможно, это случилось не так давно, мне трудно говорить об этом и даже думать. Я…
Она так жалобно взглянула, что Роберт испугался. Он не хотел поставить Клариссу в неловкое положение. Он хотел ей лишь добра.
– Мне… очень жаль. Конечно, вы не должны говорить об этом, если не желаете. Я… я просто хотел вам помочь, я… – Он запнулся.
Роберт почувствовал себя таким глупым. Пока он подыскивал какие-то успокаивающие фразы, заметил легкий румянец на щеках Клариссы, любовался изгибом ее полных губ, грациозной осанкой, волосами, к которым ему сейчас так хотелось прикоснуться.
«Я влюбился в нее, – подумал Роберт, – я влюбился в женщину, о которой ничего не знаю».
Через неделю на ранчо Метцлеров неожиданно появились незнакомцы. Роберт и его отец Карл как раз работали во дворе, пытаясь починить плуг. Эльсбета и Кларисса хлопотали на летней открытой кухне позади дома. В последние дни девушка стала чуть разговорчивее, хотя, как заметил Роберт, для нее это было трудно. Но казалось, пребывание рядом с Эльсбетой идет ей на пользу. Женщины болтали на обычные для женщин темы. Лишь о семье не упоминали ни слова. Они экспериментировали с манго и папайей, маниокой, тыквой и бататом, пекли хлеб, придумывали овощные запеканки и сдабривали лимонад разными травами из сада Эльсбеты. В присутствии Эльсбеты Кларисса вела себя уже не так скованно. «Мать – добросердечная женщина, – подумал Роберт, – и я считаю так не только потому, что она меня родила».
Роберт поднял голову и отвлекся от работы. К ним приближались незнакомцы. Двое мужчин – один помоложе, с ангельским лицом, другой – постарше, неотесанный. Они ехали на креольских лошадях, известных выносливостью и силой. Заметив Роберта с отцом, они придержали коней, перекинулись парой фраз между собой и поскакали к Метцлерам.
«Этим доверять не стоит», – пронеслось в голове у Роберта еще до того, как незнакомцы заговорили.
– Доброго здоровья, земляки, – поздоровался незнакомец, тот что помоложе, с ангельским лицом. – Меня зовут Рафаэль Видела, а это мой брат Карлос.
Роберт удивленно поднял брови.
– Вы немцы? – продолжал мужчина. – Нам так сказали люди. – Он указал большим пальцем за спину, откуда они прискакали.
– Так и есть, – ответил отец Роберта.
– Моя мать – немка, – произнес незнакомец.
«Что вам здесь нужно?» – хотел выпалить Роберт, но попытался сохранять спокойствие и продолжать точить косу как можно непринужденнее. Он монотонно проводил точильным камнем по лезвию. Что-то подсказывало ему, что незнакомцы приехали за Клариссой.
– Что вас сюда привело? – по-дружески постарался спросить он, но достаточно громко, чтобы услышали женщины позади дома.
Мужчины переглянулись. Они замешкались, а потом вновь заговорил красавец с ангельским лицом:
– У нас довольно невеселое задание. Мы ищем женщину, убийцу.
У Роберта все сжалось внутри, но он старался не подать виду. Отец тоже не выказал особого волнения. Неужели эти мужчины говорят о Клариссе? Роберт не мог в это поверить. Крошечные бисеринки пота выступили на его высоком лбу, и появились они не от жары. Сын не решался взглянуть на отца.