Свидание у водопада
Шрифт:
Они с Марко провели две недели в Кордобе у ее сводного брата Пако и его жены Бланки и вернулись домой лишь позавчера. Дорога до города Сан-Мигель-де-Тукуман заняла в спальном вагоне тридцать шесть часов. Впрочем, вагон был устроен с такой роскошью, что Эстелла не почувствовала неудобств и наслаждалась путешествием.
– Проведите несколько чудесных дней вместе, пока ребенок не родился, – сказала Виктория, подарив дочери деньги на это путешествие. – Потом на это не останется времени, это тебе говорит умная старая женщина.
– Но, мама! – рассмеялась Эстелла. Кроме Лос-Аборерос, она владела еще многими эстансиями. Она
– Я знаю, – тихо ответила Виктория и погладила дочь по волосам, – но я так хочу! Доставь мне радость. Мне хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего ребенка. Когда я вижу тебя сейчас, то вспоминаю времена, когда сама была беременна. Я не могла тогда дождаться, когда буду держать тебя на руках.
– Я, честно сказать, тоже не могу дождаться этого момента, – улыбнулась Эстелла.
Она складывала записки Марко в шкатулку. Время, проведенное в Кордобе – одном из красивейших, по мнению Эстеллы, городов Аргентины, – было чудесным. Когда-то в детстве она уже бывала здесь, но почти ничего не помнила. То были тяжелые времена.
В этот раз Эстелла вместе с Марко с удовольствием прохаживалась по тротуарам, выложенным из известняка, похожего на мрамор. Они посетили множество интересных мест – бульвары, церкви, монастыри, красивые старые здания. Также у них было несколько экскурсий за город, где вдоль реки Сукии расположились многочисленные усадьбы с красивейшими садами и полями. А по вечерам супружеская пара вместе с Бланкой и Пако, который работал адвокатом, вспоминали прошлое. Бланка рассказывала об этих местах: температура летом может подниматься до тропической, а зимой и весной вполне приятно, хотя иногда бывают пронизывающие холода. Тогда замерзали даже ручьи и пруды. Они много смеялись. Это было чудесное путешествие.
Раздался шум: кто-то шагал из прихожей в спальню.
– Марко?
Муж просунул голову в щель двери.
– Да?
– Я совершенно не слышала, как ты вернулся.
Марко с любовью улыбнулся жене:
– Я кое-что забыл, не хотел тебе мешать.
Он взглянул на Эстеллу, которая лежала на кровати в чудесной шелковой ночной рубашке, подчеркивающей соблазнительные линии фигуры.
– И ты теперь вот так просто уйдешь?
Она капризно надула губки и хитро взглянула на него краем глаза. Эстелла довольно заметила, что Марко заколебался. Она положила руку на живот, где ребенок легко толкался ножками. Они все еще часто занимались любовью и во время беременности не отказались от этого, хотя проявляли крайнюю осторожность.
– Работа ждет, – с сожалением ответил Марко, но от Эстеллы не скрылось, как он жадно облизнул губы, хотя и пытался сделать это незаметно. Потом он погладил ее по плечу. – Нет, не могу, любимая, правда, не могу. Подожди до вечера.
Эстелла вздохнула, на прощанье они поцеловались. За Марко хлопнула входная дверь, и Эстелла погрузилась в раздумье. Ей казалось, что в последние месяцы она желала Марко еще сильнее. Пристойно ли это? Эстелла тихо хихикнула. Она уже пыталась узнать у лучшей подруги Марлены, как это было у нее, но та ничего не рассказала.
– Конечно нет, бедняга Джон жил как монах, – ответила подруга.
«Ребенок появится на свет через шесть недель, – подумала Эстелла. – Я действительно не в силах дождаться этого момента».
Глава четырнадцатая
– Мария, что ты там делаешь?
Мария в задумчивости остановилась посреди тротуара и растерянно обернулась. Она даже не обращала внимания, куда направляется, после того как вышла из кондитерской. Фабио в тот день занимался магазином сам, потому что Мария очень плохо спала прошлой ночью, как, впрочем, и в предыдущие. Слишком много мыслей роилось у нее в голове. Как только она прикасалась щекой к подушке, в голове начинался сущий кавардак, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Мария? Ты?!
Мария прищурила глаза, обернулась и внимательно посмотрела на женщину, выглядывавшую из двери небольшого магазинчика на улочке Калле-Флорида. С возрастом Мария стала видеть хуже, но она узнала голос.
– Ленхен!
В тот же миг она очнулась от раздумий и вернулась к действительности. Оказывается, сама того не заметив, Мария очутилась возле ателье сестры Анны. Ленхен приветствовала ее, целуя в обе щеки.
– Ты ведь не так часто здесь прогуливаешься, – заметила Ленхен.
Мария пожала плечами:
– Я не знаю, – потом подумала и добавила: – Наверное, ты права, обычно я задерживаюсь в пастелерии [10] …
Ленхен рассмеялась:
– Твоя правда, ты работаешь так же много, как и я, редко выдается время для досуга. Ты же знаешь, как я люблю свою работу.
Мария тут же задумалась: отчего Ленхен так и не вышла замуж? Пока она обдумывала эту мысль, Ленхен протянула ей руку.
– Пойдем, выпьем вместе чаю. Ты выглядишь уставшей, тебе это пойдет на пользу.
10
Испанская кондитерская.
– Правда? – спросила Мария.
«Неужели по мне так видно, что я устала?»
Она взяла Ленхен за руку, ощутив грубые исколотые шитьем пальцы. Ленхен Бруннер для Марии была все это время всего лишь младшей сестрой Анны, но женщина эта уже разменяла пятый десяток и давно управляла успешным ателье по пошиву одежды.
Мария все еще раздумывала, следовать ли за Ленхен в лавку. Ей хотелось решить свои проблемы самостоятельно: она боялась, что Алессандро отвергнет ее из-за сына Фабио, и чувствовала страх от того, что мужчина, возможно, не воспринимает серьезно отношения с пышной вдовой. Она приходила в ужас от мысли, что может вообще лишиться его любви.
Она заметила, что Ленхен внимательно наблюдает за ней.
– Мария, не сомневайся, – твердо произнесла та. – Тебя ведь что-то гнетет.
Мария удивилась, услышав такое от Ленхен, которая обычно думала лишь о своем бизнесе. Но Ленхен перетащила ее через порог. Внутри ателье внимание Марии сразу привлекли высокие полки из темно-коричневого блестящего дерева и множество ящиков. На большом столе посреди комнаты лежали различные рулоны тканей. Мария провела пальцами по шелку и дамасту, хлопчатобумажной и шерстяной ткани, блестящему темно-синему бархату. Один или два раза в год она приходила сюда, чтобы заказать новое платье, но на чай Ленхен ее еще никогда не приглашала.