Свидетель канона
Шрифт:
– А ради кого?
– А у вас уже есть Инь, господин студент по обмену.
– Виноват, молчу.
– Лучше скажите, чем вы занимаетесь? Что изучаете?
– Миры создаю.
– В смысле? – Тереза даже выпрямилась, опустив руку с планшетом, и ее родители тоже обернулись вопросительно. Студент засмеялся:
– Художник-иллюстратор я. Карты рисую по Толкину там, по Фаэруну, Морроувинду. Большой спрос, всем охота отвлечься от жуткой реальности. Вот, приехал изучать японскую графику. Сильная школа, есть что перенять.
Полковник
– Да уж, парень, ты попал. По черной линии… Ладно, тут согласен. Только на трамвае ты доедешь аккурат к рассвету. Лучше на той заставе перейди над улицей, там остановка маршрутки, и вот она как раз быстро шастает.
– Здесь три перехода. Над серединой или над каким крылом?
Сагара почесал бровь и ответил уверенно:
– Я там неделю назад нашел магазин с дешевыми батарейками, так что хорошо помню. Над правым!
Над правым крылом прогорел и обсыпался закат; солнце ухнуло, как ведро в колодец. Здесь на пляже тоже жарили рыбу – Дзуйкаку ловила что хочешь на что угодно, за годы практики достигнув такого искусства, что могла бы накормить удочкой человек сто в день. Лишнее она щедро раздавала кому попало, вот местные и пользовались, кто варил, кто жарил. И тоже пахло вкусно, пахло завлекательно. Только люди у огня все суетились незнакомые, и я туда не пошел. Стоял на мостике, слушал Киришиму, радовался. Впервые за черт знает сколько времени беспокоиться не нужно. Вообще.
– … Там, дальше, Тиниан. Ага, это на горизонте как раз он. Легендарное место, экскурсии водят. Интересно?
– Интересно. Только не в первую очередь. У меня в голове сейчас такая каша, ничего нового уже не впихнуть, выльется.
– Фуга, – Киришима хмыкнула. – Что же ты хотел? Вернуться из такой мясорубки загорелым и с магнитиком на холодильник? Но ничего, здесь из худшего вытаскивали.
Я поежился. Фуга… Набор множества Вселенных, множества разных миров – как набор плоскостей, перескающихся в точке, где у них нечто общее. А эта точка и есть узел квантовой сети, а этот узел и есть я. Суперлинкор Тумана "Советский Союз". Ух, как сильны мои мощные лапы!
То есть, сейчас уже да, сильны. Чем бы отблагодарить мелкую аватару… Вот не получается воспринимать их кораблями. Все же от человека во мне осталось еще многовато. Но плохо ли это?
Да к черту философию уже. Вон тебе пальмы, вон тебе девушки, хотя бы сейчас выдохни, пока не лопнул от перенапряжения!
– Киришима, если мы сейчас придем туда, к огню, как нас примут?
– Нормально.
– Несмотря на то, что тут психушка для Тумана?
– Так мы же никому не говорим, что тут спецрембаза. Тут просто живут Секаку и Дзуйкаку. Ну вот нравится им здесь. Рыбалка, опять же.
– Тогда пошли?
Киришима посмотрела внимательно. Ну правда, не шестилетний я уже, вот и тетя-доктор подтверждает, что нормальный…
– На мне узоров нет. И цветы не растут.
Киришима ткнула пальцем в россыпь серпов и молотов по алой броне:
– Узор.
Удачно пошутил, а? Тогда так:
– Цитата из древней классики, старый фильм. Показать?
Опять взгляд, опять сканер, чуть не до звона корпуса.
– Киришима, что ты там говорила насчет раздевания взглядом?
Неожиданно подействовало: Киришима смутилась, даже посмотрела несколько в сторону и буркнула:
– Сам назвал психушкой, теперь-то чего уж… Ладно, пошли.
И мы пошли.
Мы пошли к ближайшему костру, где вертелась Дзуйкаку, деловито распоряжавшаяся готовкой. Готовила мелкая рыбу в соляной скорлупе. Со всей решительностью туманница…
Кстати, здесь их называли русалками, но и это слово я не мог заставить себя выговорить. Потому что – где хвост?
В общем, Дзуйкаку быстро отсекла тунцу голову. Затем, крутанув рыбину за хвост вокруг себя, как метатель молота, вытряхнула потроха просто в океан. Тушку обваляла в соли, напихала подготовленными специями – лимон я узнал, остальное и не пробовал – уложила на железный поддон от полузарядов, после чего плотно облепила со всех сторон все той же солью, слоем в добрый палец толщиной… Даже без головы тунец оказался длиннее мелкой аватары. Выглядело все это, как лепка пляжной скульптуры: в мерцании углей соль от мелкого песка отличается не слишком. Плюс, ведерко и совочек в руках Дзуйкаку вышибали слезу умиления из буквально всех вокруг.
Люди уже выкопали яму под прогоревшим костром и притащили здоровенный рулон фольги. Откуда взяли, не спрашивал, а насчет спецодежды из фольги – ну там, шапочки, халаты – решил не шутить.
Дзуйкаку подняла скульптуру силовым полем, и люди – мы с Киришимой тоже поучаствовали – замотали рыбину фольгой на манер аккуратной такой мумии.
– Фараонов, похоже, тоже мариновали. И в пирамиде запекали торсионными полями. Потом сломался агрегат, – Киришима хмыкнула, – и бизнес кончился.
Не подпуская никого, Дзуйкаку бережно опустила мумию тунца-анацефала в яму – силовым полем, конечно.
Стряхнула с рук соль, увидела нас. Поздоровалась, и я сказал:
– Дзуйкаку-сама, не знаю, нужна ли вам благодарность, но примите мою вместе с искренним уважением. В силах ли я чем-то возместить причиненное беспокойство?
– В силах, – кивнула девочка, пригладив и без того ровно лежащие черные волосы. – Причем тут именно в силе дело. У меня с мощностью так же печально, как у тебя с ловкостью. А я давно ломаю голову над Евгенией… Ну, "Принц Ойген". Она в коме еще с Перекрестка. Что делать, знаю. Но вот мощности мне не хватает. А ты как-то умеешь подпитываться от обычной, блин, ядерной бомбы. Бомбу нам достанут, это не проблема…