Свинцовый хеппи-энд
Шрифт:
Виктор был вполне доволен своей жизнью. Еще бы - круглый сирота, несчастный детдомовец, затем беглец, бомж, человек без образования, весьма сомнительных занятий, вдруг становится хозяином дома, мужем зажиточной молодой женщины, отцом ее ребенка. Он наслаждался своим положением буквально каждую секунду, его просто распирало от гордости и счастья. К тому же Галина видела, что у него есть и еще какая-то причина для этой гордости. Она лишь могла догадываться об этой тайной причине.
Самой же ей было далеко не так хорошо. Радовалась жизни она только поначалу, потом к этой радости прибавилось ощущение тревоги, которое потихоньку вытеснило радость.
И вот в начале сентября девяносто восьмого года, более чем через два года после исчезновения мужа, как-то вечером она уложила дочку спать, забралась с ногами на диван, пристально поглядела на Виктора, сидевшего перед телевизором с бокалом пива в руках, и произнесла:
– Виктор, я должна задать тебе один вопрос.
– Какой?
– беззаботно отозвался он.
– Тот самый. Который очень беспокоит меня. Он нахмурился и поставил на журнальный столик бокал с недопитым пивом.
– Ты все о том же?
– спросил Виктор, выдержав некоторую паузу и глядя куда-то в сторону.
– Конечно. Должна же я знать, наконец...
– Галя, есть такая мудрая пословица, хоть и довольно грубая - меньше знаешь, дольше проживешь.
– Она действительно очень грубая, - холодным тоном произнесла Галина.
– Тебе обязательно нужно это знать?
– Да...
– Того, что ты прочитала в газетах про твоего замечательного мужа, недостаточно?
– Нет...
– Слушай тогда...
– Он сделал большой глоток пива и пристально поглядел на нее.
– Твой супруг виноват не только перед законом, он виноват еще и перед конкретными людьми. Один из них давно искал его. И тогда, в девяносто шестом, приехал сюда, в Землянск. Мы с ним встретились. Это было буквально через несколько дней после того, как Вовка Малой совершил нападение...
Галина вздрогнула от страшного воспоминания, когда Малой буквально пополам разрезал ей левую щеку острым, как бритва, ножом, вспомнила, как истошно кричала, какую жуткую боль испытывала, как заливалась кровью.
– Я говорил правду, что никакого отношения к этому нападению не имею. Мы задумали другое, вернее, задумал этот человек... Если бы не случай, он бы погиб там, на пустыре. И с твоей помощью, между прочим, - добавил он, едва заметно усмехнувшись.
– Не надо напоминать мне об этом, - еще более холодным тоном произнесла Галина. Виктор заметил, что в последнее время она стала другой - резкой, заносчивой. До него начало доходить, что теперь она вполне может обойтись и без него. У нее есть дом, есть машина, есть счет в банке. А дочь? Ну и что, она воспитает дочь и без него, мужа она себе найдет запросто. При таких деньгах, при такой внешности.
Раньше она не задавала вопросов, она любила его, она .буквально глядела ему в рот. Но постепенно нарастало отчуждение. И он понимал, что с ней надо быть более откровенным. К тому же прошло уже более двух лет со времени исчезновения Кузьмичева.
– Так вот... Тогда не вышло, и мы поехали за ним в Киев. Ну а там, сама знаешь из прессы, он заказал киллеру своего родного брата Леонида Шмыгло, узнавшего его...
– Ну это я знаю, знаю, - раздраженно произнесла Галина.
– Ты мне рассказывай то, чего я не знаю. Дальше-то что было?
– Дальше?
– притворно зевнул он.
– Дальше было вот что. Его заманили в маленький домик на берегу Днепра, его и киллера Юферова. Киллер написал свои показания, и Кузьмичев тоже, потом киллера сдали органам...
– А он? А Павел?
– Ах он теперь уже Павел?!
– разозлился и Виктор.
– Ты что, тоскуешь по пропавшему без вести мужу? Ты по-прежнему его любишь и страдаешь? Так вот - мы плыли с ним наперегонки через Днепр.
– Что?!!!
– Да, да, плыли через Днепр!
– крикнул Виктор и побежал за очередной бутылкой пива. Налил полный бокал и выпил его залпом.
– И он не выдержал этого заплыва. Он утонул!
– торжествующе произнес он и выпил еще один бокал. Царство ему небесное, твари подколодной!
Галина сидела молча, глядела перед собой остановившимся взглядом. А потом как-то странно поглядела на Виктора и произнесла таким тоном, от которого тот буквально похолодел:
– А ты знаешь, Витя... Он ведь не утонул. Он остался жив.
– Ты что?
– прошептал, побледнев, Виктор.
– Откуда ты это взяла?
– Взяла вот.
– Приснилось, что ли?
– никак не понимал он смысла ее слов.
– И приснилось тоже. Видишь ли, Витя. Женщины воспринимают мир иначе, чем мужчины. Не умом, а интуицией. Душой правду чуют.
– И ты чуешь?
– И я чую. Когда я была неделю назад в Москве, я зашла к колдунье, меня подруга свела, мы с ней вместе в Думе работали официантками. У этой подруги муж полгода назад сбежал и на содержание ребенка ничего не давал. Так знаешь колдунья эта точно определила его местонахождение. Его нашли и заставили заплатить. Так-то вот...
– Так что с Кузьмичевым? Ты про это говори? Что тебе сказала эта колдунья?
Галина поежилась от неприятного воспоминания.
– Сара ее зовут, - сказала она.
– Страшная такая, худая, черная. А глаза с пол-лица. Я ей фотографию принесла его... Павла... Дорофеевича... Она долго на нее глядела, пристально так. Я чуть со страха не умерла, пока она на фотку глядела. А потом она и говорит: "Жив он, милая, жив и здоров. И затевает что-то недоброе..." - "А что он затевает?" - спрашиваю. Она засмеялась так страшно и говорит: "Я же не господь бог и не уголовный розыск, откуда я знаю? А что жив, это точно, не сомневайся. Жди, скоро даст о себе знать". Такие вот дела, Витя. А ты говоришь, меньше знаешь - дольше проживешь. Это как сказать.
– Слушай ты больше всяких шарлатанов. Заплатила небось ей огромную сумму, она и рада стараться, - неуверенным голосом произнес Виктор.
– - Была бы рада стараться, сказала бы, что мертв, - усмехнулась Галина.
– Что я не заинтересована в возвращении мужа, она прекрасно видит, это не только колдунье, это и ежу понятно. Говорю же тебе, мужа моей подруги, ее тоже Галкой зовут, отыскала. Место указала, где он...
– Так пусть и местонахождение Кузьмичева покажет. Что же она?
– Не может. Сказала только, что он находится в пути. Едет куда-то на юг.
– Откуда едет-то? Это ведь смотря откуда глядеть?
– Не знает она этого. А то, что живой, уверена. Ну, уж раз живой, то, само собой, недоброе замышляет, это бы я и без нее поняла. Против кого он может замышлять недоброе, а? Очень трудно догадаться? А у меня дочка, ей и двух годиков еще нет, А ты мне лапшу на уши вешаешь.
– Я тебе укажу его местонахождение не хуже всякой колдуньи!
– запальчиво крикнул Виктор.
– На дне Днепра его местонахождение, вот где! И не бери ты в голову всякий вздор.