Свиноматка
Шрифт:
Конечно, ничего из этого не стало неожиданностью для Ричарда. Он знал много вещей, о которых он не мог заставить себя говорить.
“Им было по двенадцать или тринадцать лет, Майк, всем им. Мальчики, которые переживали половое созревание, но ещё не были совсем зрелые. Их плоды были спелыми, но не приправленными так, как это нравится свиноматке. Все девственники. Она не примет ничего меньше. Они были бы даны как подношения ей. Каждый из них отдал бы себя добровольно или, возможно, добровольно отдал бы свои семьи, все из которых были бы фермерами, сельскохозяйственными людьми, привязанными к земле, чья кровь была тёмной и глубокой, богатой, как сама чёрная земля среднего
– Когда я ушёл от тебя в кафе на днях, - сказал Мэйтленд, - я хотел умыть руки от этих дел. Мне не понравилось ничего из этого. Мне не понравилось то, что ты мне сказал, и знаешь что? Мне нравится ещё меньше, что эта безумная старая летучая мышь миссис Крауч заставляла меня чувствовать, когда она смотрела на меня. Я смеялся с тобой, Ричард, но правда была в том, что эта сука испугала меня. Когда она посмотрела на меня в тот день, я подумал, что собираюсь наложить в штаны.
– Я так чувствую каждый раз, когда смотрю на свою жену, - признался Ричард.
– Держу пари, что ты так и делаешь.
– Мэйтленд вздохнул.
– Я не знаю, что здесь происходит, но у меня очень плохое предчувствие, приятель. И это не только из-за того, что ты мне сказал… Я не знаю, что именно это, но мои нервы были на пределе с того дня. У меня… у меня очень плохие сны. Дело в том, что я не уверен, что это сны.
– Что ты имеешь в виду, Майк?
– Ричард снова испугался. И на этот раз не за себя.
Мэйтленд прочистил горло. Ричард слышал, как он закуривает сигарету на другом конце. Мэйтленд, как и Ричард, много лет не курил.
– Я продолжаю… О, это чертовски безумно… но я продолжаю просыпаться в глубокой ночи, понимаешь? Я сплю как чёртов ребёнок. Всегда так спал. Но я проснулся и, Боже, Ричард, я продолжал думать, что кто-то здесь со мной в квартире. Я думал… я думал, что кто-то стоял рядом с моей кроватью той ночью, кто-то наклонился ко мне, дышал на меня. Господи, я знаю, что это звучит безумно. Может быть, у меня жар или что-то в этом роде? Но я проснулся, задыхаясь, как будто мне не хватало воздуха. Мне снился сон о том, что… рот миссис Крауч был на моём, и она выдыхала из моих лёгких жизнь.
Он сказал, что было больше, чем это. Он всегда держал дверь закрытой. Просто привычка, которую он приобрёл в детстве, и каждое утро его дверь была открыта. И в ночь этого удушающего сна окно в его спальне тоже было открыто. Но он не открывал его. Он никогда не открывал его, если это не были жаркие летние дни, а в последнее время было холодно.
– Я теряю себя, Ричард, - сказал он.
– Я схожу с ума.
Но Ричард не думал, что это было так.
Мэйтленд был жёстким. Он играл в футбол в колледже, после этого четыре года служил в морской пехоте. Он был храбрым парнем, у него были чертовски большие стальные яйца. Парень был железный.
Но сейчас?
Шпатлёвка. Ничего, кроме мягкой, податливой замазки. Он был сломан. Он был напуган, а Ричард был напуган за него.
– Прошлой ночью… я приехал поздно, и в квартире была эта вонь. Я не знаю… как белка умерла в стенах, сгнила до костей. Пахло ужасно, чувак, я имею в виду достаточно, чтобы тебя стошнило. Тогда это просто сразу исчезло. Как я уже говорил, я думаю, что схожу с ума.
– Он на мгновение замолчал, просто выкуривая сигарету. Ричард слышал, как ESPN звучит на заднем плане.
– Но прошлой ночью этот запах был только частью этого. Я проснулся около трёх… Забавно, Ричард, я всегда просыпаюсь около трёх… и я снова задыхался. Я лежал так около часа. К тому времени я был уверен, что у меня просто был кошмар. Я встал и пошёл в ванную. Я не включил свет. Я подошёл к раковине и выпил воды, и… Христос всемогущий… там, в темноте… Я думал, что видел кого-то, стоявшего прямо позади меня. Форма, просто очертания, я не знаю. Я видел это только секунду, Ричард, но… но у этого были жёлтые глаза. И это воняло. Боже, как это воняло! Ты когда-нибудь был на фермерской ярмарке в августе и гулял по свинарникам? Вот так пахло. Клянусь тебе, именно так пахло. Я выбежал оттуда и включил свет в каждой комнате. Я не спал до рассвета. И ты знаешь, что ещё?
Ричард сглотнул.
– Что ещё?
– Я… я боюсь идти спать, - сказал он.
– Я думаю, что боюсь темноты. Я дрожу, просто думая об этом.
Ричард тоже трясся.
Мэйтленд сунул нос туда, куда не должен был, и миссис Крауч преподала ему урок. Она была жрицей культа свиноматки и сводила беднягу с ума.
– Есть ещё одна вещь, Ричард. И последняя.
– Он сделал паузу, тяжело дыша. Возможно, он слушал приближение самой миссис Крауч.
– Когда мне снился сон о том, что старая ведьма высасывает моё дыхание, когда я проснулся от этого… в моей голове был голос. Я мог слышать его. Я мог слышать слова, которые он говорил. Он сказал:
“В конце концов, мистер Мэйтленд, вы дадите мне то, что я хочу. У вас не будет выбора. Вы принесёте то, что принадлежит мне, и предложите это добровольно.”
– Этот голос… Я всё ещё слышу его, Ричард. Я не могу перестать слышать его.
– Майк…
– Ричард, ты сейчас в полной жопе, - сказал он, его голос ломался, словно он был на грани слёз.
– Ты мой друг, и я откликнулся на твою просьбу, но, чёрт возьми, ты втянул меня в это! Почему, Ричард? Какого чёрта ты это сделал?
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Мэйтленд жил за городом, в пяти минутах езды на машине.
Куда Ричард и направился.
После того, как Мэйтленд начал рыдать по телефону, развалившись по швам, он велел Ричарду больше никогда не звонить ему, чтобы уберечь себя от него. Затем он бросил трубку.
Конечно, это было достаточно плохо, что происходило с Холли и Ричардом, но идея их преследования Майка Мэйтленда… нет, это было неприемлемо. Он попытался перезвонить Мэйтленду, но всё, что он получил, был занятый сигнал. Поэтому, потратив на это, может быть, тридцать минут, а потом ещё десять, покачиваясь и размышляя над тем, стоит ли ему ехать туда или он слишком остро реагирует, он запрыгнул в свою машину и поступил правильно.
Когда он остановился возле дома Мэйтленда - большого старого викторианца, который был разбит на квартиры - он увидел, что все огни горели в окнах его друга на втором этаже. Он мог даже видеть мигание телевизора.
Всосав воздух глубоко в себя, Ричард вошёл и поднялся по лестнице. Это было похоже на долгий подъём и, возможно, в его особом состоянии ума это и было так. Шаг за шагом в нём росло чувство тошноты, а также ощущение, что он мог найти то, что ему точно не понравилось бы.
В дверь Мэйтленда он стучал в течение двух или трёх минут.