Свирепая справедливость
Шрифт:
– Папа, это средневековье какое-то, честное слово!
Он снова посмотрел в зеркало: хвост сменился. Человек в потрепанном сером пальто и шерстяном шарфе отошел и исчез в одном из лифтов. «Потребуется некоторое время, чтобы обнаружить замену, – подумал Питер и тут же улыбнулся про себя. – Не потребуется. Вот он, в спортивном твидовом пиджаке, в брюках спортивного покроя и с улыбкой дружелюбно настроенной жабы».
– Сукин сын. Вот так сюрприз! – Он подошел к Питеру сзади и хлопнул по спине, да так, что тот вздрогнул. Теперь Питер по крайней мере узнал, откуда хвосты.
– Колин! – Он обернулся и пожал большую руку, поросшую черными волосками. – Да уж, сюрприз.
– Ослы, – мирно согласился Колин Нобл. – Все ослы! – И подхватил Мелиссу-Джейн. – Красотка! – сказал он ей и поцеловал вовсе не как дядюшка.
– Дядя Колин, вас послало небо. – Мелисса-Джейн вырвалась из его объятий и продемонстрировала прозрачные штанишки. – Что вы о них думаете?
– Как раз то, что тебе нужно, милая. Бери.
– Скажите папе!
Колин осмотрел номер в «Дорчестере» и хмыкнул.
– Вот это настоящая жизнь. В армии такого никогда не получишь.
– Папочка стал настоящим разжиревшим плутократом, совсем как дядя Стивен, – согласилась Мелисса-Джейн.
– Я заметил, что и ты, и Ванесса, и все ваши подружки носите кружевные трусики, – парировал Питер.
– Это совсем другое дело, – быстро отступила Мелисса-Джейн, прижимая к себе зеленый пакет из «Хэрродс». [31] – Знаешь, можно быть сознательной гражданкой и не одеваться, как деревенщина.
31
«Хэрродс» – один из самых дорогих и модных универсальных магазинов Лондона. – Прим. перев.
– Ну ладно. – Питер бросил пальто на диван и подошел к бару. – Бурбон?
– Со льдом, – сказал Колин.
– А есть сладкий херес? – спросила Мелисса-Джейн.
– Есть кока-кола, – ответил Питер. – И извольте унести ее в свою комнату, барышня.
– Ну, па-апочка, я так давно не видела дядю Колина.
– Брысь! – сказал Питер, и, когда дочь ушла, добавил: – Сладкий херес, подумать только!
– Они те еще гаденыши, когда подрастут, – сказал Колин, – и выглядят соответственно. – Он взял у Питера стакан и поболтал кубики льда. – Не хочешь поздравить меня?
– С удовольствием. – Питер взял свой стакан и встал у окна, глядя на голые ветви и серый туман Гайд-парка. – А с чем?
– Послушай, Пит! «Тор»... мне отдали твое место... когда ты ушел.
– Когда меня ушли.
– Когда ты ушел, – твердо повторил Колин. Он отхлебнул виски и громко проглотил. – Мы многого не понимаем. «Не наше дело спрашивать почему, наше дело – действовать и умирать». Шекспир.
Он по-прежнему прикидывался шутом, но маленькие глазки были холодно-расчетливы и блестящи, как у нового игрушечного медведя в рождественское утро. Колин взмахнул стаканом, указывая на номер.
– Здорово! Действительно здорово! Ты зря тратил время в «Торе», все это знали. Теперь, наверно, получаешь больше, чем наши начальники штабов все вместе.
– Семь против пяти, что ты видел ксерокопию моего контракта с «Нармко».
– «Нармко»! – Колин свистнул. – Вот на кого ты работаешь? Не шутишь, Питер, приятель? Здорово!
Питеру пришлось рассмеяться – форма капитуляции. Он сел напротив Колина.
– Кто тебя послал, Колин?
– Что за глупый вопрос...
– Только для начала.
– Зачем кому-то посылать меня? Неужели нельзя просто поболтать со старым приятелем?
– Он послал тебя, потому что боится, что другому я могу сломать челюсть.
– Конечно,
– Так что ты мне должен передать, Колин?
– Поздравления, малыш. Я пришел сказать тебе, что ты заработал билет в Большое Яблоко. [32] – Он прижал руку к сердцу и удивительно приятным баритоном запел: – Нью-Йорк, Нью-Йорк, какой замечательный город.
32
Жаргонное название Нью-Йорка. – Прим. перев.
Питер спокойно смотрел на Колина, но при этом напряженно размышлял. Он знал, что лететь придется. Сквозь мутную воду что-то начинало просвечивать, головоломка начинала складываться. Именно на это он рассчитывал, насаживая на свой крючок приманку.
– Когда?
– В Кройдоне ждет военный самолет.
– А Мелисса-Джейн?
– У меня внизу шофер, он отвезет ее домой.
– Она тебя возненавидит.
– Такова моя жизнь, – вздохнул Колин. – Меня любят только собаки.
На всем пути через Атлантику играли в кункен [33] и пили крепкий черный кофе. Говорил в основном Колин Нобл – не выпуская изо рта сигары, он болтал о делах, о «Торе» (тренировки, рассказы об отдельных людях, небольшие анекдоты, все то, что они оба хорошо знали) и не делал никаких попыток расспрашивать Питера о его работе и о «Нармко», сказал только, что обратно в Лондон Питера доставят к началу встреч, организованных «Нармко» и намеченных на понедельник. Это был сознательный и не слишком завуалированный намек на то, что «Атласу» все известно о Питере и его деятельности.
33
Карточная игра. – Прим. перев.
Приземлились они в аэропорту Кеннеди вскоре после полудня. Их ждал военный шофер, который отвез их в местный «Говард Джонсон», [34] а потом в мотель.
После шести часов сна, больше похожего на глубокую черную кому, вызванную разницей во времени, у Питера кололо в глазах и пухла голова. Он с удивлением следил, как Колин поглощает гигантский американский завтрак: вафли, кленовый сироп, копченые сосиски, яичница с беконом, сдобное печенье и булочки. Все это он запивал галлонами фруктового сока и кофе. Затем закурил свою первую сигару и провозгласил:
34
Известная американская фирма, владеющая кафетериями во многих городах. – Прим. перев.
– Ну, теперь я наконец дома. Только сейчас понял, что два года медленно умирал от недоедания.
У выхода из мотеля их ждал все тот же армейский шофер. Кадиллак указывал на их положение в военной иерархии. Питер отчужденно смотрел из снабженного кондиционером обитого кожей салона на проплывающие мимо мрачные гетто Гарлема. С высокого скоростного шоссе вдоль Ист-Ривер район напоминал Питеру покинутое поле боя, где немногие уцелевшие прячутся в темных подъездах или в холодное туманное утро бродят по замусоренным тротуарам. Только граффити на голых кирпичных стенах были полны страсти и живости.