Свирепая справедливость
Шрифт:
– Я говорил вам, что еще ребенком она проявляла выдающиеся способности. Языки, математика – ее отец был известным математиком-любителем, – шахматы и другие игры. Она привлекала внимание. Особенно потому, что ее отец был членом коммунистической партии... – Он смолк.
Питер поднял голову и вопросительно взглянул на него.
– Простите, Питер, но, когда мы встречались в прошлый раз, я этого не знал. Мы узнали это от французов, у них, кажется, есть доступ к документам компартии Франции, а русские подтвердили эти сведения. По-видимому, девочка сопровождала отца на партийные собрания и вскоре стала демонстрировать не по летам развитое политическое сознание. Друзья ее отца тоже были в основном партийными, и после его смерти... Она до сих пор остается загадкой, ни французы, ни русские не помогли ее разгадать... Во всяком случае, после смерти отца о Магде Кучинской заботились эти друзья. Похоже, с тех пор она... – Кингстон Паркер достал из «мраморного» конверта фотографию паспортного формата и протянул Питеру... – переходила из семьи в семью.
С фотографии смотрела худенькая девочка в короткой
У девочки тонкие черты и прекрасные огромные глаза, умные и сочувственные, совсем не соответствующие возрасту и в то же время по-детски невинные.
– Видите, она и тогда уже отличалась красотой. – Кингстон Паркер хмыкнул и хотел забрать снимок. На мгновение Питер инстинктивно стиснул пальцы: он хотел бы сохранить фотографию. Но потом разжал руку и вернул снимок. Паркер еще раз взглянул на фото и убрал его обратно в конверт.
– Да. Она вызывала интерес, и вскоре ей написал дядя с родины. Ей прислали снимки отца и матери, которые она никогда не видела, рассказали о случаях из ее детства, о юности отца. Девочка была очарована. Она не знала, что у нее есть дядя. Отец никогда не говорил с ней о родственниках, но теперь сирота поняла, что у нее есть семья. Потребовалось еще несколько писем, полных слов любви и радости, и все устроилось. Приехал дядя, и Магда Кучинская вернулась в Польшу. – Паркер развел руками. – Только и всего.
– Годы, о которых ничего не известно, – сказал Питер, и собственный голос прозвучал для него странно. Он откашлялся и неловко поежился под проницательным понимающим взглядом Паркера.
– Теперь уже нет, Питер. Нам сообщили кое-что об этих годах, а остальное мы заполнили сами.
– Русские? – спросил Питер, и когда Паркер утвердительно кивнул, с горечью в голосе сказал: – Как они полезны. Никогда не слышал, чтобы они с такой готовностью сообщали информацию.
– В данном случае у них были причины, – возразил Паркер. – Как оказалось, очень веские. Но о них позже.
– Хорошо.
– Девочка вернулась с дядей в Польшу, в Варшаву. Произошло воссоединение семьи. Мы не знаем, была ли это ее настоящая семья или ради такого случая ей подобрали приемных родственников. Во всяком случае, дядя вскоре объявил, что если Магда пройдет испытание, то получит возможность учиться в одной из лучших школ СССР. Нетрудно представить, что она прекрасно выдержала испытание, и ее новые хозяева поздравляли себя с таким открытием.
Школа располагалась на берегу Черного моря, под Одессой. Названия у нее нет, нет и школьного галстука. [46] Учеников подбирают очень тщательно, всесторонне проверяют и зачисляют только самых талантливых и умных. Они скоро узнают, что принадлежат к элите, и каждый выбирает свое направление, как подсказывают его способности. В случае с Магдой это были языки и политика, финансы и математика. Она преуспевала и в возрасте семнадцати лет перешла в высшее специальное отделение Одесской школы. Там она тренировала память, а свой и без того острый ум отточила, как лезвие бритвы. Я знаю, что одно из самых легких упражнений заключалось в том, чтобы за шестьдесят секунд запомнить список из ста различных предметов. Это список нужно было по памяти и в правильном порядке повторить двадцать четыре часа спустя. – Паркер снова покачал головой, выражая свое восхищение. – В то же время ее учили естественно вписываться в высшее западное международное общество. Одежда, пища, напитки, косметика, манеры, популярная музыка и литература, кино, театр, демократическая политика, деловые процедуры, операции на бирже и на рынке товаров, навыки секретарши, современные танцы, искусство любви и доставления удовольствия мужчинам и многое другое, и все преподавалось специалистами. Умение управлять самолетом, лыжи, оружие, знание электроники и инженерии и все остальное, что может потребоваться агенту высочайшего класса.
46
В каждой привилегированной английской школе свой школьный галстук, обычно с эмблемой школы. – Прим. перев.
Она была звездой своего курса и окончила его почти той женщиной, какой вы ее знаете. Уравновешенной, искусной, прекрасной – и смертельно опасной. В девятнадцать лет она знала больше и была способна на большее, чем большинство мужчин и женщин вдвое старше ее. Превосходный агент, с одним небольшим недостатком, который проявился позже. Она оказалась чересчур умна и честолюбива. – Кингстон Паркер улыбнулся, впервые за двадцать минут. – Честолюбие в данном случае, конечно, псевдоним алчности. Хозяева вовремя не распознали это; впрочем, может быть, в те годы эта алчность была лишь латентной. Магда еще не познала привлекательность богатства – и неограниченной власти. – Кингстон Паркер замолчал, наклонился к Питеру через стол, умудренно глядя, словно обнажал некую скрытую истину, и как будто бы сменил тему разговора: – Жажда богатства как таковая – обычный продукт человеческого сознания, стоящего на низшей ступени развития. Но лишь развитой и мощный ум способен по достоинству оценить жажду власти... – Он увидел протестующее выражение Питера. – Нет, нет, я имею в виду не просто власть над своим ограниченным окружением, власть над жизнью и смертью каких-нибудь нескольких тысяч человек, нет. Истинную власть. Власть вершить судьбы народов, власть
Колин прошел к машине, которая булькала и подмигивала красным глазом в углу, и, пока он наливал кофе, напряженная атмосфера отчасти разрядилась и Питер попытался привести мысли в порядок. Он искал в этой истории противоречия и слабые места и не мог найти; напротив, самому ему вспоминалось только ощущение ее рта, прикосновение рук к телу. «О Господи! – У Питера больно защемило в груди, заныло в паху. – Она охотилась на меня, словно на самца-оленя, проникала до самых неведомых глубин существа. Неужто этому можно обучить? – подумал он. – Если можно, то кто учил ее?» Он с ужасом представил себе специальную комнату где-то у Черного моря, где стройное, уязвимое нежное тело постигает искусство любви, словно это кулинария или рукоделие, но тут же отогнал эти мысли. Кингстон Паркер заговорил снова, прочно держа чашку крепкими пальцами, как старая дева за чаем.
– Она вернулась в Париж, и город пал к ее ногам. Это был триумф. – Кингстон Паркер свободной рукой перелистывал страницы, доставал снимки: Магда на балу на Елисейский Полях, Магда выходит из «Максима» на рю Руаяль и идет к королевскому «роллс-ройсу», Магда на лыжах, Магда верхом, прекрасная, улыбающаяся, спокойная – и всегда рядом с ней мужчины. Богатые, упитанные, гладкие мужчины.
– Я говорил вам, что у нее было восемь интимных контактов, – Кингстон Паркер снова использовал это неприятное выражение. – Теперь приходится пересмотреть эти данные. Французы очень интересуются такими вещами, они увеличили список. – Он перебирал фотографии. – Пьер Амон, заместитель министра обороны... – Новый снимок. – Марк Винсент, американский посол...
– Да, – коротко оборвал его Питер, с нездоровой пристрастностью разглядывая лица этих мужчин. Почему-то именно такими он их себе и представлял.
– Ее хозяева были довольны – можете себе представить. С агентом-мужчиной иногда приходится ждать десятилетия, пока он терпеливо, как крот, прокладывает себе дорогу в общество. А молодая красивая женщина имеет тем большую ценность, чем свежее эти ее качества. Магда Кучинская использовала их в полную силу. Мы не знаем точно, как велики ее достижения: русские сообщили нам далеко не все. Но полагаю, что к тому времени они начали сознавать ее истинный потенциал. Она была великолепна, но молодость и красота не вечны... – Кингстон Паркер тонкими руками пианиста сделал легкий уничижительный жест. – Мы не знаем, был ли Аарон Альтман сознательным выбором ее хозяев. Но этого нельзя исключить. Подумайте: один из самых богатых и влиятельных людей Западной Европы, в значительной степени контролирующий производство стали, тяжелое машиностроение, огромный комплекс по производству вооружения и электроники, связанный с очень важными вторичными производствами. Вдовец, бездетный. По французским законам жена унаследовала бы все его состояние. Ведет тяжелую, но безнадежную борьбу с раком и долго не протянет. Вдобавок сионист и одно из самых надежных и доверенных лиц в МОССАД. Прекрасно. Поистине прекрасно, – сказал Кингстон Паркер. – Завладеть человеком с таким положением, а то и занять его место! Впрочем, это казалось пустой мечтой: самой прекрасной сирене в истории не стоило надеяться покорить Аарона Альтмана... Он тоже был образцом человека с невероятными способностями, с силой и мужеством льва... Пока рак не изнурил его. Я снова отвлекся, простите. Кто-то – глава НКВД в Москве, парижский шеф Магды из русского посольства (который, кстати, был главным резидентом НКВД в Западной Европе – такова была ее ценность), сама Магда Кучинская – выбрал Альтмана. Через два года она стала для него незаменимой. Альтман мог получить любую женщину и обычно получал. Его сексуальные аппетиты вошли в легенду и, вероятно, были истинной причиной его бездетности. Юношеская неосторожность привела к венерической болезни с осложнениями. Позже болезнь, конечно, полностью ликвидировали, но урон оказался непоправимым, наследников у Альтмана не было. Будь Магда настолько неопытна, чтобы отдаться ему сразу, он поиграл бы с ней и выбросил, едва бы она ему наскучила. Но она вначале завоевала его уважение и восхищение. Вероятно, это была первая встреченная бароном женщина, чьи ум, сила и решительность не уступали его собственным...
Кингстон Паркер выбрал еще одну фотографию и протянул через стол. Питер увидел человека плотного телосложения, с бычьей шеей и мощной выступающей вперед челюстью. Подобно многим мужчинам с ненасытным сексуальным аппетитом, он был лыс, если не считать венчика отца Тука [47] вокруг блестящего купола черепа. Рот, способный весело смеяться, и глаза, свирепые, но в то же время готовые к смеху. «Воплощение силы», – подумал Питер.
– Когда она допустила его к телу, должно быть, это походило на грозу, электрическую бурю, – Кингстон Паркер, казалось, сознательно задерживается на прошлых любовных связях Магды, и Питер возразил бы, если бы информация, которую ему сообщали, не была столь важна. – И тут эти мужчина и женщина оказались достойны друг друга. Два великолепных образца, возможно, единственные на сотни миллионов... интересно было бы посмотреть, что получилось бы, если бы они сумели зачать ребенка. – Кингстон Паркер усмехнулся. – Вероятно, вышел бы дебил... Такова жизнь.
47
Монах из легенд о Робин Гуде. – Прим. перев.