Свирепая справедливость

Смит Уилбур

– Они ничего не сказали бы, – резко вмешался Питер. – Это были просто пешки, вроде того врача, которого мы захватили в Ирландии.

Паркер вздохнул.

– Возможно, вы правы, Питер. Но тогда я считал, что перерезана единственная нить, ведущая к Калифу. Однако позже, когда все закончилось и я опомнился от потрясения, мне неожиданно пришло в голову, что нить есть – и она даже прочнее, чем раньше. Этой нитью стали вы, Питер. Именно поэтому я рекомендовал принять вашу отставку. Если бы вы не подали прошение, я бы все равно настоял на этом, но вы прекрасно подыграли мне... – Он снова улыбнулся. – Я еще не поблагодарил вас за это.

– Не за что, – мрачно сказал Питер. – Рад помочь.

– Вы действительно очень помогли. Как только вы освободились, баронесса предприняла первую попытку.

Вначале она собрала о вас сведения. Каким-то образом проникла даже в наш компьютер. Это доказано. Через четыре дня после вашей отставки был послан запрос в базу данных ЦРУ. То, что она узнала, ей, должно быть, понравилось, поскольку последовало предложение от «Нармко» – по обычным каналам. Ваш отказ разжег ее интерес, и она использовала свои связи, чтобы получить приглашение в сельское поместье сэра Стивена. – Паркер усмехнулся. – Мой бедный Питер, вы нежданно-негаданно угодили в когти одной из величайших чаровниц в истории. Я достаточно знаю эту дамочку, чтобы предположить: ее подход к вам был тщательно рассчитан и основывался на всем объеме полученных о вас сведений. Она точно знала, какой тип женщин вас привлекает. К счастью, она ему соответствовала...

– Это какому же? – спросил Питер. Он не знал, что у него есть особые предпочтения.

– Высокие стройные брюнетки, – сразу ответил Паркер. – Подумайте, – предложил он. – Все ваши женщины были такие.

«Конечно, он прав, – понял Питер. – Дьявольщина, даже в тридцать девять лет можно узнать о себе кое-что новое».

– Вы хладнокровный ублюдок, Кингстон. Вам кто-нибудь говорил об этом?

– К счастью, да. – Паркер улыбнулся. – Но это неправда. По сравнению с баронессой Альтман я Дед Мороз. – Он снова стал серьезен. – Она хотела выведать, что известно о ее деятельности нам, в «Атласе». К тому времени она уже знала, что у нас появились подозрения, и через вас могла следить за нами. Конечно, чем дольше вы не работали в «Торе», тем меньшую ценность для нее представляли, но она могла использовать вас и по-другому. Вдобавок вы могли оказаться полезным «Нармко». И вы оправдали все ее ожидания, даже превзошли их. Даже сорвали попытку покушения на ее жизнь...

Питер вопросительно поднял брови.

– На дороге в Рамбуйе тем вечером. Здесь мы вступаем в область догадок, но это вполне обоснованные догадки. Русские к тому времени отчаялись вернуть ее. Они тоже заподозрили, что она – Калиф. И решили приенить к своему бывшему лучшему агенту радикальные меры. Они либо финансировали, либо сами организовали покушение, а может быть, сообщили в МОССАД, что она убила Аарона Альтмана. Я склонен считать, что они сами наняли убийц, МОССАД обычно сам выполняет всю грязную работу. Ну, кто бы ни платил – НКВД или МОССАД, – на дороге в Рамбуйе была организована засада, и вы попали в нее. Я знаю, Питер, вы не любите совпадения, но, с моей точки зрения, то, что именно вы тем вечером ехали в «мазерати» баронессы – простое совпадение.

– Ладно, – согласился Питер. – Раз уж я проглотил все блюдо, то крошками не подавлюсь.

– Случившееся серьезно встревожило баронессу. Она не знала точно, кто стоит за покушением. Думаю, она решила, что это «Атлас». Или что мы имеем к этому какое-то отношение. Вслед за тем вы почти сразу подтвердили наш интерес к ней. Вернувшись из Америки, вы либо все рассказали ей, либо как-то иначе подтвердили ее подозрения относительно «Атласа» и Кингстона Паркера. Это опять-таки предположение, но насколько я близок к истине, Питер? Скажите честно.

Питер смотрел на него, стараясь сохранять непроницаемое выражение, но мысли его смешались: «Произошло именно это».

– Мы все охотимся на Калифа. И вы не видели ничего плохого в том, чтобы обсудить это с ней, – мягко подталкивал его Паркер.

– Она знала, что я летал в Америку на свидание с вами, до того, как я ей сказал. Не знаю откуда – но она знала, – сдержанно сказал Питер. Он чувствовал себя предателем.

– Понимаю, – просто ответил Паркер. Он опять положил руку Питеру на плечо. Сжал и посмотрел Питеру в глаза – это был жест искренности и доверия. Потом положил руки на стол. – Она знала, кто охотник, и достаточно знала обо мне, чтобы понять, насколько я опасен. Вы, вероятно, единственный в мире

могли бы добраться до меня и выполнить заказ, но вам нужно было дать мотив. И она выбрала тот единственный рычаг, который мог заставить вас действовать. Выбрала безошибочно... так, как делала все остальное. И добилась бы своего: одним ударом избавилась бы от охотника и приобрела первоклассного убийцу. Выполнив это задание, вы вечно принадлежали бы Калифу. Она заставляла бы вас убивать снова и снова, и каждый раз, убивая, вы бы все больше запутывались в ее сетях. Вы были очень ценным призом, Питер. Настолько ценным, что она применила к вам свои женские чары. – Он увидел, как дернулся угол рта Питера, как гневно вспыхнули его глаза. – Вы к тому же очень привлекательный мужчина; кто знает, может быть, она чувствовала потребность соединить полезное с приятным? У этой мадам сильно развиты сексуальные аппетиты.

Питер почувствовал неудержимое желание ударить Паркера по лицу. Его гневу нужен был выход. Он чувствовал себя грязным и униженным.

– Она достаточно умна, чтобы понять: голый секс не заставит вас пойти на убийство. Тогда она похитила вашу дочь и не раздумывая искалечила ее – точно как в Йоханнесбурге, когда без колебаний были расстреляны заложники. Мир должен научиться бояться Калифа. – Теперь Паркер не улыбался. – Я верю, что если бы к назначенному сроку вы не доставили мою голову, она не колеблясь выполнила бы свое обещание: последовала бы вторая ампутация, потом третья.

Питер вспомнил сморщенный белый палец с алым ногтем, плавающий в той ужасной бутылочке, и его снова захлестнула волна тошноты.

– Нам просто невероятно повезло. Информатор среди прово, – сказал Паркер. – А также вполне понятное стремление русских сотрудничать с нами в этом деле. Для них было бы лучшим выходом, если бы мы решили их проблемы. Они передали нам почти исчерпывающие сведения об этой даме и ее жизни.

– Но что теперь делать? – спросил Колин Нобл. – У нас связаны руки. Неужели мы будем ждать следующего злодейства? Надеяться, что нам повезет, когда Калиф убьет очередного арабского принца?

– Это обязательно произойдет – если Саудовская Аравия не добьется своего на сессии ОПЕК, – спокойно предрек Паркер. – Дамочка очень быстро переметнулась в капиталистический лагерь и владеет теперь половиной европейской тяжелой промышленности. Снижение цены на сырую нефть ей выгоднее, чем любому другому человеку на Земле. И в то же время это большая услуга всему человечеству. Мадам отлично сочетает политические и личные интересы.

– Но если это сойдет ей с рук, – настаивал Колин, – дальше-то что будет?

– Этого никто не может предугадать, – ответил Паркер, и оба они посмотрели на Питера.

Он, казалось, постарел на двадцать лет. В углах рта обозначились глубокие морщины, как следы эрозии на граните. Только глаза оставались живыми – синими, свирепыми, как у хищной птицы.

– Я хочу, чтобы вы поверили в то, что я вам сейчас скажу, Питер. Я не говорил вам этого, чтобы не давить на вас, – спокойно сказал Паркер. – Я рассказал вам только то, что считал необходимым, чтобы вы могли защититься, если решите вернуться в логово льва. Приказать вам сделать это я не могу. Невозможно оценить связанный с этим риск. Имея дело с более слабым человеком, я назвал бы это самоубийством. Но теперь вы предупреждены, а я считаю вас единственным человеком, способным справиться с Калифом на его территории. Пожалуйста, поймите меня правильно. Об убийстве речи нет. В сущности, я категорически запрещаю вам действовать в этом направлении. Запрещаю – и если вы ослушаетесь, сделаю все возможное, чтобы передать вас в руки правосудия. Нет, я прошу вас быть как можно ближе к Калифу. Попытайтесь предугадать ее шаги. Заставьте ее проявить себя, чтобы мы могли законно воспрепятствовать ее действиям. Я хочу, чтобы вы забыли все эмоциональные соображения: заложников в Йоханнесбурге, вашу дочь – забудьте об этом, Питер. Помните, мы не судьи и не палачи... – Паркер продолжал говорить, громко и настойчиво, а Питер прищурившись смотрел на его губы и внимательно слушал, стараясь все обдумать и живо воображая себе то, что ему предстоит. Но его мысли безостановочно вертелись, как на детской карусели, и после каждого круга возвращались все к тому же решению.