Свитки из пепла

Полян Павел Маркович

После серии «успешных» экспериментов в Бункере 11-го блока и в мертвецкой крематория I в сентябре 1941 года в качестве оптимального орудия убийства была признана особая разновидность «Циклона А», перенацеленная на людей, – газ «Циклон Б»³.

Этот яд представлял собой так называемый кизельгур – пропитанные синильной кислотой гранулы инертного пористого носителя зеленоватого или голубоватого цвета. При их вбрасывании в помещение газовых камер происходило испарение паров синильной кислоты, причем наиболее эффективное испарение начиналось при температуре около 12 градусов по Цельсию. Поэтому помещения газовых камер всегда, даже летом, немного протапливали: газ тогда лучше расходился и быстрее вершил свою работу.

Для

удушения 1000 человек парами содержавшейся в «Циклоне Б» синильной кислоты было достаточно всего четырех килограммовых банок вещества!

Этот незримый, без цвета и запаха, газ – «Циклон Б» – не знал жалости: перекрывая (буквально) человеческим тканям кислород, пары синильной кислоты начинали свое действие с невыносимой горечи во рту, затем царапали горло, сжимали грудину, вызывая головную боль, рвоту, судороги и одышку. Так что можно было только позавидовать тем, кто оказывался ближе всего к упавшим сверху кристаллам – вслед за короткими судорогами человек терял сознание и уже не чувствовал, как наступал паралич всей дыхательной системы. Смерть наступала в конвульсиях, людские тела превращались в ярко-розовые, покрытые зелеными пятнами скорченные трупы.

Искореженные страданием, вцепившиеся друг в друга, окровавленные и перепачканные испражнениями трупы извлекали, грузили на вагонетки и сбрасывали в огромные и никогда не остывавшие ямы-костры… Не забыв, разумеется, перед тем заглянуть им в рот и вырвать золотые зубы, а у женщин – еще и выдрать сережки и срезать волосы.

Поэтому не удивительно, что одним из синонимов «зондеркоммандо»⁴, бывшим в ходу у эсэсовцев и у самих узников Аушвица, было «газкоммандо». Именно под этим «псевдонимом» фигурировали члены «зондеркоммандо» и на Нюрнбергском процессе. Обозначение «зондеркоммандо» встречается в материалах процесса около 30 раз, но имеются в виду главным образом «зондеркоммандо» СД, занимавшиеся убийствами и узаконенным разбоем в тылу вермахта.

«Зондеркоммандо» в том значении, как оно сложилось в Аушвице-Биркенау, упоминается всего несколько раз: впервые – как «газкоммандо» – на утреннем заседании 28 января 1946 года. Мари-Клод Вейян-Кутюрье рассказала о блоке 25 как о преддверии смерти, о разворачивавшихся перед ее глазами (сама она – обитательница барака 26 в женском лагере) селекциях на рампе и о самих газациях довольно точно. 8 февраля 1946 года вопроса о «зондеркоммандо» вскользь коснулся Руденко, главный обвинитель от СССР. Упоминались они и в цитате из обращения Комитета бывших узников Аушвица⁵.

Попробуем между тем разобраться с самим словом Sonderkommando – «зондеркоммандо»⁶.

Само по себе оно означает всего лишь «отряд особого назначения» – не больше и не меньше. Но Вторая мировая война привязала его значение к СС и одновременно сузила до нескольких специфических разновидностей.

Основная коннотация – передовые части «айнзацгрупп СД», то есть «боевых групп службы и полиции безопасности», действовавших в оперативном тылу войск: они охотились за вражескими функционерами, подпольщиками и архивами, организовывали тюрьмы и лагеря, но массовыми убийствами населения не занимались – на то были «айнзацкоммандо СД» (боевые отряды) и другие охотники. Знаменитой была созданная в январе 1942 года «Зондеркоммандо 1005» под командованием Пауля Блобеля, задача которой заключалась в повсеместном исправлении одной логистической ошибки палачей в 1941 году – в уничтожении постфактум следов всех массовых экзекуций, где бы и как бы они ни происходили. Непосредственно раскапыванием и сжиганием трупов занимались так называемые «лайхенкоммандо»⁷, состоявшие, как правило, из советских военнопленных, реже – из самих евреев.

Та же «ошибка» была допущена и в Аушвице-Биркенау, где к тому же из-за высокого уровня грунтовых вод⁸ возникла реальная опасность заражения источников

питьевой воды трупным ядом⁹. Отсюда и аналогичная с Бабьим Яром потребность – выкопать и сжечь трупы и избавиться от пепла. Но тех, кого в Бабьем Яру назвали бы «лайхенкоммандо», здесь называли «зондеркоммандо»: среди них были – буквально единично – и немцы-уголовники, и поляки, и те же советские военнопленные, но подавляющее большинство были евреями – физически крепкими, подобранными из числа тех, кто прошел селекцию на рампе. Их кардинальной особенностью было то, что они же совмещали свою деятельность в духе «акции 1005» (а она продолжалась недолго – с конца сентября по начало декабря 1942 года) с другой – своей основной деятельностью, куда более тяжелой и физически, и морально. А именно – с разносторонним ассистированием немцам в массовом, конвейерном убийстве сотен и сотен тысяч других евреев и неевреев в газовых камерах, в кремации их трупов и в утилизации их пепла, золотых зубов и женских волос.

Это была совершенно особая команда, почти сплошь состоящая из заключенных-евреев и обслуживавшая весь этот конвейер смерти – почти от самого начала и до самого конца. Это они, члены «зондеркоммандо», надевали противогазы и извлекали трупы из газовен, сбрасывали их в костры или загружали в муфели крематориев, ворошили и хоронили их пепел, бренный пепел сотен тысяч людей, убитых на этой фабрике смерти.

Эта подсобная деятельность могла быть самой разнообразной. Так, чрезвычайно желательным для СС было спокойное состояние и поведение жертв перед их умерщвлением. Поэтому к технологии убийства и к обязанностям членов «зондеркоммандо» относились и успокоительные мероприятия, или, как сказали бы сейчас, операции прикрытия, – для чего и привлекались зондеркоммандовцы, как «свои»¹⁰.

Но так было не всегда. Функционал, численность – и даже национальный состав! – соответствующих «бригад особого назначения» варьировался и видоизменялся во времени.

Самая первая «зондеркоммандо» действовала на крематории I в Аушвице-1: она состояла наполовину из поляков, имела дело только с трупами и справедливо именовалась «крематориумскоммандо» (Krematoriumskommando). Те, кого использовали на импровизированных бункер-газовнях и массовых могилах, именовались командами по очистке и захоронению (R"aumungs– und Begrabungskommando), а те, кого заставляли разрывать братские могилы и сжигать останки в огненных ямах, так и назывались командами по эксгумации и сжиганию (Exhumierungs– und Verbrennungskommando).

С марта 1943 года вернулся термин «крематориумскоммандо», причем росло число самих таких команд – по мере пуска в строй все новых крематориев¹¹.

И, наконец, самая последняя дефиниционная новация – команда по обрушению крематориев (Abbruchkommando Krematorium).

Номинально все это преемственные разновидности различных «арбайтскоммандо». И хотя в официальном документообороте Аушвица-Биркенау термин «зондеркоммандо» тоже встречается (начиная с сентября 1942 года), но скорее как метафора и эвфемизм, как лингвистическая «операция прикрытия», но еще и как собирательный термин для описанного разнообразия. Именно поэтому шире всего он привился в лагерном обиходе, прочно обосновавшись в лексиконе как эсэсовцев, так и узников.

Образцовая фабрика смерти

«Операцией прикрытия» было и употребление символики Красного Креста. Именно красный крест красовался на так называемых «санкарах» – легковых санитарных машинах, на которых на каждую операцию приезжали и уезжали дежурный врач и эсэсовцыпалачи. Красные кресты были нашиты или намалеваны краской и на синих шапках у членов «зондеркоммандо» – их спецодеждой были не казенные полосатые робы, а самая обыкновенная цивильная одежда¹², вызывавшая у жертв минимум подозрений.