Свитки Магдалины
Шрифт:
– Бен? – тихо позвала его Энджи. Таким она уже однажды видела перед Священным Ковчегом в Израиле, где годом раньше они побывали туристами и любовались выставленным для обозрения знаменитым свитком пророка Исайи, найденным у Мертвого моря. Единственная настоящая страсть Бена – потрескавшаяся бумага с выцветшими чернилами – видно, привела к тому, что он замкнулся в себе и утерял связь с действительностью.
– Бен?
– Что? – Он сбросил оцепенение. – Ах, извини. Видно, я задумался.
– Ты говорил мне о копиях какого-то свитка, который получил из Израиля. Ты сказал, что их прислал тебе доктор Уезерби
Бен улыбнулся и глотнул вина. В лучшем случае Энджи знала о древних свитках не больше любого другого непрофессионала – она слышала, что таковые найдены у Мертвого моря. Возможно, она также была наслышана о Таците. Но ведь Энджи работала манекенщицей, и для нее такая информация не могла быть важной. Невеста Бенджамена Мессера была высокой, тонкой, гибкой, поразительно красивой. Она имела лишь смутное представление о том, чем он зарабатывает себе на жизнь.
– Нет, они найдены не у Мертвого моря. – Они с Энджи расположились на полу перед камином, оставив недоеденный ужин на столе, и смаковали доброе вино. Бен чуть повернулся, чтобы лучше разглядеть невесту, и медлил с ответом, наслаждаясь ее милым лицом. – Похоже, их нашли под развалинами какого-то древнего жилища – возможно, дома – в местечке под названием Хирбет-Мигдала. Это говорит тебе о чем-нибудь?
Она покачала головой. При свете камина ее волосы напоминали полированную бронзу.
– Так вот, полгода назад Джон Уезерби сообщил мне, что наконец-то получено разрешение от правительства Израиля на ведение раскопок в районе Галилеи. Уезерби интересуется главным образом, как я тебе, наверно, уже говорил, первыми тремя веками нашей эры, видимо, тем периодом, что охватывает Римскую империю, ее упадок, разрушение Иерусалима, зарождение христианства и так далее. Как бы то ни было, сопоставив факты, Джон интуитивно догадался, что один участок раскопок сулит неплохие перспективы, и изложил свои доводы израильтянам. Но я не стану углубляться в подробности. Затем, пять месяцев назад, он отправился в путь из Калифорнии вместе с группой археологов, разбил лагерь у этого Хирбет-Мигдалы и начал копать.
Тут Бен умолк, снова отпил глоток вина и устроился удобнее.
– Я не стану говорить о достигнутых им результатах – отмечу только, что они оправдали затраченные усилия. Однако то, что Уезерби первоначально искал – синагогу второго века, – так и не обнаружили. Он сделал неверный выбор места. Но Уезерби случайно наткнулся на нечто другое, и это с самого начала показалось столь значительным, что два месяца назад он позвонил мне из Иерусалима. Как сообщил Уезерби, ему удалось обнаружить тайник со свитками, который был так герметично закупорен, что рукописи отлично сохранились. Такого везения обычно не бывает.
– Но то, что мы тогда видели – свиток пророка Исайи…
– Окрестности Мертвого моря поразительно засушливы, поэтому свитки не подверглись обычной порче, вызванной влажностью. То же самое произошло с египетскими папирусами. Однако в области Галилеи, где воздух влажнее, шансы на долгую жизнь таких скоропортящихся вещей, как древесина и бумага, практически равны нулю. Выражаясь археологическим языком, разумеется.
– Однако доктор Уезерби все-таки нашел несколько свитков?
– Да, – ответил Бен, словно не веря, что такое возможно. – Видно, так оно и есть.
Теперь у Энджи зажегся интерес, и она тоже вперила взгляд в огонь, резво пляшущий в камине.
– Сколько же этим свиткам лет?
– Пока нам это точно неизвестно. Последнее слово остается за мной и еще двумя переводчиками. Уезерби с помощью химического анализа удалось лишь приблизительно определить возраст глиняных сосудов, в которых хранились эти свитки. С погрешностью в пределах одного или двух веков. Папирус и чернила также подвергли анализу – он тоже не дал определенных результатов. Мне и, как я уже говорил, этим двум парням предстоит внести окончательную ясность.
– Почему он выбрал тебя?
– Нас трое переводчиков, и мы трудимся независимо друг от друга: один живет в Детройте, другой в Лондоне. Эти двое ребят также получают фотокопии и действуют точно так же, как я. Обычно переводчики работают сообща, но Уезерби предпочитает, чтобы мы работали каждый сам по себе и не общались, ибо считает, что таким образом нам удастся точнее перевести свитки. К тому же, мне кажется, он выбрал нас троих потому, что мы умеем хранить секреты.
– А что? В чем тут секрет?
– Ну, секрет главным образом связан с внутренней политикой. Иногда неплохо держать фантастическое открытие под покровом тайны какое-то время, пока все не прояснится, а тогда можно будет огласить результаты. Это открытие вполне может подвергнуться критике, и в таком случае необходимо быть готовым защитить его. В нашем деле не избежать мелочной зависти. – Бену не хотелось вдаваться в подробности. Энджи все равно не поймет. Признаться, те, кто к этому не имеет отношения, не поймут, ибо не так просто все объяснить. Сколь бы безупречна ни была ваша репутация, сколь бы честны ни были ваши методы, все равно кто-то подвергнет все сомнению. Даже свитки Мертвого моря вызвали полемику среди ученых всего мира. Таковы уж эти ученые.
– Ты все еще не сказал мне, что такого особенного именно в этих свитках.
– Видишь ли, они первым делом единственные и своем роде. Никто нигде таких свитков еще не находил. Все остальные свитки, хранящиеся в музеях и университетах мира, по своей природе одинаковы – их содержание носит религиозный характер. Все они написаны священниками и монахами. Рядовой гражданин в древние времена просто ничего не записывал, как это делаем ты или я, а поэтому до сих пор еще не находили ничего подобного свиткам Уезерби. Понимаешь, на этих свитках обычный парень пишет простыми словами.
– Что это за слова?
– Похоже, он писал письмо или вел нечто вроде дневника. Он пишет, что ему предстоит совершить исповедь.
– Значит, эти свитки знаменательны тем, что являются единственными в своем роде?
– Да, по этой причине и, конечно, – Бен насмешливо сощурил глаза, – по той причине, что в них говорится о проклятии.
– О проклятии?
– Это в некотором роде отдает романтикой – найти древние свитки, в которых речь идет о проклятии. Уезерби говорил мне об этом по телефону. Похоже, старый еврей Давид бен Иона, который писал все это, твердо решил сохранить драгоценные свитки целыми и невредимыми и поэтому призвал на помощь древнее проклятие – проклятие Моисея.