Свиток желаний
Шрифт:
– Странное дело! Комиссионера нельзя не только убить, но и оглушить обычным оружием. Не иначе, как кто-то заговорил им биты и лом, – пробурчала она озабоченно и, решительно встряхнув своего бедолагу, спросила: – Вам что, кто-то помогает? Кто-то из стражей, из магов? А ну, говори!
Парень упорно молчал. Нижняя челюсть у него прыгала. Улита вздохнула:
– Значит, отважные зайцы выбирают героическую кончину?.. Да или нет?
Бедолага замотал головой.
– О, я понимаю твои проблемы! – догадалась Улита. –
В глазах у ведьмы зажглись красные огоньки. В движениях появилась нехорошая целеустремленность. Улита стала медленно наклоняться, примеряясь к артерии. В стрессовые минуты даже самый отвязанный лопухоид всегда понимает, где блеф, а где блефа нет. Парень побледнел и, продолжая молчать, скосил испуганные глаза на микроавтобус.
– Ага… Намек понят!.. Ваш отец-командир сидит там, не так ли?.. А теперь, малыш, я ненадолго отлучусь и буду крайне разочарована, если, вернувшись, найду тебя здесь. Советую поиграть в народную игру «убеги от бронепоезда по шпалам»… На старт, внимание – марш!
Схватив рапиру, Улита устремилась к микроавтобусу. В тонированном стекле отразились ее пепельные волосы. Улита рванула дверцу, занесла рапиру для укола и…
Она долго потом не могла забыть этот момент.
Буслаев продолжал упрямо вырываться. Он выкручивался, как уж, мечтая лишь об одном: увидеть своего противника. Бульшего ему не надо было. Только визуальный контакт.
– А ну, лежать! Лежать! Ах ты, щенок!
Пузан, которому надоели попытки парня освободиться, выругался и оттянул его голову за волосы назад, собираясь приложить лицом об асфальт. Мефодий зажмурился и… внезапно услышал укоряющий бас:
– Окстись, друг мой! Усмири ярый гнев свой, ибо не ближнего своего ты бьешь, но эйдос свой предаешь поруганию!
Пузан застыл, потом повернул голову. Кожаная куртка. Ремень с пряжкой в форме руки скелета. Незнакомец стоял и, скрестив на груди руки, разглядывал его с назидательно-укоризненным выражением. Мужчина был вроде здоровый, но лицо имел отрешенное и благостное. Пузану он показался неопасным.
– А пошел ты… Святоша, мля! – пропыхтел он.
Услышав столь грязное ругательство, неизвестный смиренно потупился.
– Увещеваю тебя, брат мой, остановись, ибо ты не ведаешь, что творишь! Услышь глас совести! Не бей сего несмышленого младенца! – повторил он.
Пока пузан переваривал информацию, «несмышленый младенец» воспользовался рекламной паузой и укусил его за палец. Выругавшись, борец вновь схватил Мефодия за волосы.
– Не кусай его, опрометчивый юноша! Подумай о микробах, кои живут на его пальце! Ты тревожишь их покой! – назидательно сказал незнакомец.
Терпение пузана истощилось. Он давно бы уже кинулся на нового противника, если бы не необходимость держать Мефодия.
– Вали отсюда, убогий, пока тебе отходняк не сыграли! Ну, пшел!.. Живо!..
Байкер удивленно заморгал. Похоже было, он впервые сталкивался со случаем, когда его увещевания не действовали.
Мефодий открыл заплывший глаз.
– Ты кто такой? – прохрипел он.
Байкер заколебался.
– Э-э… Не знаю, стоит ли об этом говорить. Но так и быть… Я страж-хранитель. Мое имя Эссиорх.
– Страж? Светлый? Тогда сделай что-нибудь! – потребовал Буслаев.
Эссиорх развел руками.
– А что я могу? Слова мои отлетают от ушей этого амбала, яко сухой горох от каменного строения. Прими сии побои во вразумление, ибо как в мире сем бьет тебя сей злобный муж, так и в Тартаре будут побивать тебя комиссионеры и прочая нечисть!
– Перестань разглагольствовать! Ты мой страж-хранитель! Ты обязан мне помочь! – прохрипел Мефодий. Жирная туша придавливала его к асфальту, как каменная плита.
– Все ясно! – с просветлевшим лицом сказал борец. – Я понял! Вы оба психи!
Эссиорх ласково покачал головой и, присев на корточки, таинственно сказал, обращаясь к Мефодию:
– Ты ошибаешься! Я не твой страж-хранитель! Я страж Даф. Здесь же я случайно. Помогать тебе не входит в мои непосредственные обязанности.
– Но меня убьют, и Даф огорчится! Она, может, тоже умрет, потому что наши судьбы связаны! – крикнул Мефодий, надеясь найти хоть какой-то подход к этому буквоеду.
– Хм… резонно… Рассмотрим философскую схему: друг моего друга – мой друг. Следовательно, страж моего стража – мой страж. Надо посмотреть, что говорит по этому поводу кодекс, – пробормотал Эссиорх.
Он достал из кармана небольшую, не больше ногтя, книжку, подув на нее, увеличил до необходимых размеров и принялся неторопливо листать.
– В отдельных случаях, как то: стихийное бедствие, авария, извержение вулкана либо нападение разбойников, страж-хранитель, наделенный полномочиями класса А, имеет право отступить от своей обычной доктрины невмешательства и совершить действия, хотя и несколько противоречащие свободе воли, однако в данных конкретных обстоятельствах являющиеся… – бормотал Эссиорх.
На устремившегося к нему громилу с битой, который недавно вырубил Мамая, он не обратил особого внимания, лишь досадливо отмахнулся от него рукой.
– Вот видишь! Там есть про разбойников! – завопил Мефодий.
– Секундочку, я должен удостовериться в твоей правоте! Не стоит спешить с суждениями! – сказал Эссиорх, поднимая голову от книги. – Простите, пожалуйста, друзья мои, являетесь ли вы разбойниками? Говоря иными словами, можно ли вас классифицировать именно по этой статье?
Мужик с битой на миг оцепенел от наглости.