Свобода и Магия
Шрифт:
— Где-то в середине обсуждения, — женщина продолжила говорить, не обратив внимание на подколку собеседника, — Девочка услышала шаги по коридору и спряталась за портьеру. Это её и спасло. Потому что мимо прошёл человек, которого собравшиеся в гостиной взрослые назвали Гансом. И этот Ганс их хладнокровно всех убил с использованием запрещённой чары.
— Если ты про Аваду Кедавру, я-то тут при чём? Вон есть доблестный Рихард фон Мольтке и его сотрудники, которые готовы любого скрутить даже за подозрение в применении Непростительной Тройки. Также
— Их убили с использованием Тотеметайнем Ворт, — зло бросил Рихард, — Герр Шваниц, пока Вы здесь ёрничаете, у нас убийца разгуливает по стране!
— Спросите про эту чару у анненербистов, — безразлично пожал плечами Шваниц, — Чара была запрещена с 1945 года.
— Штази[3] тоже владело этой чарой, притом поголовно! — было видно, что Рихард начал внутренне закипать.
— Всё в наших архивах, читайте, может и владело, — Виктор повторно пожал плечами, но нотки издёвки уже появились в его голосе.
— Чёртовы коммунисты, вы уничтожили свои архивы! — закричал фон Мольтке.
— Чтобы они не достались вам, фашистам, простите, я хотел сказать капиталистам, — Шваниц расплылся в улыбке и небрежно откинулся на спинку кресла.
Мужчина в форме вскочил с дивана, в руке его появилась волшебная палочка.
— Мальчик, пока ты не наделал глупостей, лучше сядь обратно, — в голосе Виктора Шваница звучал металл, его глаза, полные чёрной пустоты, внимательно смотрели на противника, а в руке уже лежала палочка, на рукоятке которой пламенело красное знамя, — Ты обвиняешь меня в том, что я владею этой чарой, а ты не боишься, что я и правда ею владею?
— Рихард, сядь! — рявкнула Канцлер, — Виктор, засунь свою палочку обратно! Мы здесь не для этого!
— Что ты от меня хочешь, Августа? — вздохнул мужчина в очках и посмотрел совершенно спокойно на неё.
— Ты знаешь, кто такой этот Ганс, и откуда он может знать Тотеметайнем Ворт? — та проследила, что фон Мольтке присел обратно и посмотрела на Виктора.
— Понятия не имею, почему не пошла к анненербистам?
— Их пойди ещё найди, — подал голос мужчина с усами, — Тебя всё же проще, Виктор.
— Якоб, я не объявлен вне закона в отличие от них, — немного смущённо улыбнулся тот, — Но как я понимаю, раз ты здесь, то на всякий случай не только дункельхайткемферы приведены в состояние готовности?
— Всё так, проницательности тебе не занимать, — кивнул Якоб.
— Чем я могу помочь фрау Канцлеру? — Виктор посмотрел на Августу.
— Узнай у своих сторонников, из которых, естественно, никто не владеет этой чарой, кто такой Ганс, что он хочет, и откуда он взялся? — в голосе фон Вальдбург прозвучала ирония.
— Очевидно, что вначале я скорее решу сходить к анненербистам.
— Если они тебя убьют, это будут твои проблемы. Если ты их, тогда твоим делом будет заниматься Рихард фон Мольтке лично.
— Что мне всегда в тебе нравилось Виктор, — неожиданно сказал Якоб, — Ты никогда не спрашиваешь
— Так все и так знают, что я попрошу, — пожал плечами тот.
1 — Тотеметайнем ворт — убивающее заклятие. После применения живое существо мгновенно, без мучений умирает.
1 — Пикельхельм — остроконечный кожаный шлем, часто ассоциируется с прусской и германской имперскими армиями.
2 — Штази — тайная полиция, контрразведывательный и разведывательный государственный орган Германской Демократической Республики c 1950 по 1990 года.
Глава VIII. Разговор в пивной
(06 августа)
— По берлинской мостовой кони шли на водопой, — Михаил Романов, глава аналитического отдела War&Consulting сидел в пивной и задумчиво смотрел в окно, когда мимо и правда проехали лошади со всадниками в прусских мундирах начала позапрошлого века.
— Шли потряхивая гривой кони-дончаки, — улыбнулся Виктор Шваниц и отпил пиво, он тоже смотрел на кавалькаду всадников на мокрой после дождя улице, — Костюмы сухие, видимо, недавно из под крыши.
— С театра, может, какого, — пожал плечами русский аналитик и повернулся к собеседнику.
— Кто знает теперь-то уж? — тот словно в ответ также повёл плечами, — Я не частый гость нынче в Берлине.
— Давно не зовут ко двору?
Немец вновь повёл плечами, устало улыбнулся и откинулся на спинку своего дивана. За окном со стороны Шпрее задул крепкий ветер, поднимая в воздух обёртки от фастфуда и невесть откуда взявшиеся газеты. Над городом уже который день висели низкие стальные тучи, которые то и дело поливали землю холодным дождём.
— Да уж, невесёлая погодка за окном. — протянул Михаил, пригубив пиво.
— Надеюсь, ты не удивился моему посланию, Миш? — наконец прервал своё молчание немец.
— Свят Вениаминович обмолвился, что ты придёшь к нам, — хитро ухмыльнулся аналитик, — Только я удивился, что разговаривать вначале захочешь именно со мной.
— Ну, я имею всё же некоторое отношение к тому, что вашу контору позвали к нам. — хитрые огоньки блеснули в глазах за стеклом очков.
— Так это вы надоумили этого Смита прийти к нам? — Михаил снова отпил пиво.
— Нет, но кто-то явно из наших, из тех, кто работал до девяносто первого.
Русский вопросительно уставился на собеседника.
— Сейчас в моде превосходство, — фыркнул тот, — Уже три десятка лет нас кормят этим английским снобизмом. В обиход вошло модное словечко, маглы. — последнее слово он произнёс с особым отвращением, но ещё и с некоторой грустью о былой эпохе, — Только мы знаем, что с миром происходит на самом деле, только нам открыты все тайны и только мы сможем привести всех к процветанию. А маглы, а что маглы? — мужчина с раздражением сделал большой глоток пива, — Я удивлён, что не воскресили забытое после сорок пятого очень подходящее слово.