Свобода

Масуд Афаг

Удивительно, неужели все десять часов он провел в этом кошмаре? Десять часов... А ведь его обычный маршрут из клиники домой занимает не более сорока минут...

Поразительно, как во сне меняются временные рамки, - подумал профессор. Или он просто забыл начало сна?..

... Он медленно пошевелил онемевшими руками, ногами, потом встал, набросил халат, шаркая тапочками, подошел к окну, выглянул в темный двор...

Как и во сне, деревья, густо растущие во дворе, издавали тревожный шорох...

Чувствуя легкий озноб то ли от этого шороха,

то ли от утреннего холодка, профессор отошел от окна, укутавшись в одеяло, медленными шагами пошел на кухню, зажег там свет, и не обращая внимания на тараканов, черными запятыми усеявшими стены, нашел среди посуды сердечные капли, и, отсчитывая стекающие капли лекарства в чашку, подумал, что сегодня он обязательно, хоть из-под земли должен отыскать академика и подвергнуть больного серьезному обследованию. Кроме всего прочего, это его врачебный и человеческий долг...
– решил профессор и выпил капли.

... Во всяком случае, академик не случайно возник в его сне, размышлял профессор, возвращаясь с накинутым на плечи одеялом в спальню, видно, состояние бедняги, действительно, тяжелое...

О том, что люди посредством снов сообщают другим о своих духовных или физических муках, о подстерегающей их опасности, профессор читал много лет назад в одной из работ, посвященной сновидениям.

Он вспомнил вчерашний разговор с академиком...

Этот разговор фактически был односторонним...
– подумал профессор. Беспомощный, больной старик с расстроенной нервной системой, сидя перед врачом до изнеможения говорил сам с собой, а потом, полный безнадежности, покинул клинику...

Паспортные данные академика должны быть в приемном отделении клиники. Иначе ему просто не открыли бы медицинскую карточку, - решил профессор, чувствуя, как боль в сердце немного стихла.

... Больше профессор не думал об этом. Сбросив одеяло, он прошел в ванную, и, глядя в зеркало, стал умываться...

***

Паспортные данные академика и его адрес были аккуратным почерком занесены в книгу учета среди множества других имен и фамилий...

Переписав все на клочок бумаги, профессор прошел к себе в кабинет, не снимая пальто и шляпы, позвонил в справочное бюро, узнал по адресу номер телефона академика, записал его на тот же клочок и торопливо, дрожащими пальцами набрал номер.

Трубку долго никто не брал, потом молодой мужской голос сказал:

– Слушаю...

– Алло, здравствуйте... доброе утро...
– запинаясь, проговорил профессор, - я хотел бы поговорить с академиком Сираджовым...

На том конце провода немного помолчали, потом тихо спросили:

– А кто его спрашивает?..

– Это... врач, его врач... профессор Вейсов... Знаете, вчера он приходил ко мне на прием...

– ... Да...

– Я хотел бы поговорить с ним... уточнить некоторые детали... бормотал профессор, сердясь на свой дрожащий голос. Откуда этот страх?.. Чего он сейчас боится?.. Ведь сейчас он не в своих ночных кошмарах...

На другом конце провода снова замолчали...

– Алло, - повторил профессор, - если его нет дома, дайте, пожалуйста, его рабочий телефон.

– Дело в том...
– голос в трубке стал глуше, - этой ночью... он скончался...

– Скончался?.. Как это?..
– растерянно проговорил профессор и тут же понял всю неуместность вопроса.
– Академик Сираджов?..

– Да...

... Перед глазами профессора мгновенно промелькнули обрывки вчерашнего сна, вновь послышался хриплый голос академика, борющегося с кем-то в гуще деревьев...

– Вынос тела сегодня в пять из здания Академии Наук, - на этот раз официальным голосом проговорил молодой человек на другом конце провода.

– До свидания...
– сказал профессор и повесил трубку.

... Он некоторое время просидел, не отрывая глаз от трубки, которую только что повесил на рычаг... Потом потер вдруг ослабевшие колени. Слабость поползла ниже к щиколоткам.

Впервые в жизни профессор почувствовал себя обвинителем, который, жирной линией перечеркнув чью-то жизнь, приговорил человека к смерти. Он достал из кармана новой платок, утер пот с лица, потом снова снял трубку и набрал тот же номер. На этот раз трубку сняли после второго гудка. Голос принадлежал пожилой женщине.

– Алло... здравствуйте...
– осторожно проговорил профессор.

– Здравствуйте...

– Я... прошу прощения, я хотел задать вам один вопрос... Это квартира академика Сираджова?.. Доктора философских наук, академика Сираджова?..

– Да, - печально ответила женщина.

– Я услышал трагическую новость...

– Да... все верно... Вынос тела сегодня в пять часов из здания Академии Наук...

– До свидания... ...э, простите, простите, - на профессора, словно вдруг нашло озарение.
– Это... говорит профессор Вейсов... вчера он был у меня...

– Вейсов?!.
– с легким удивлением переспросила женщина.

– Я... врач, психиатр...

– А-ах, - голос женщины опять сник - ... профессор Вейсов... Его последняя надежда... его давно мучили сновидения... поэтому он и пошел к вам... Он наделся только на вас...

– Я...
– профессор почувствовал, как краснеет, покрывается потом - ... я...

– А после визита к вам, оборвалась последняя надежда... в конце концов, они захватили его...

Последние слова женщины из-за хрипов на линии прозвучали неясно.

– Вы говорите, захватили?..
– с дрожью в голосе переспросил профессор.

– ...все произошло, как он предсказывал... умер во сне...
– между тремя и четырьмя...

– Во сне?..

– ... эти сны, в конце концов, погубили его...

... Женщина что-то еще сказала. Кажется, о научной работе, которую академик писал в последние месяцы, о его здоровье...

... В голове профессора царил какой-то туман...

Академик скончался этой ночью, между тремя и четырьмя... И этот коварный акт смерти в те же часы приснился профессору...