Свободное падение

Гоуф Лоуренс

– Нет, боюсь, что нет, мистер Мендес не из тех, кто слоняется по холлу или болтает с прислугой.

– У вас ведь регистрируются все телефонные звонки из отеля?

– Он никогда не пользовался телефоном здесь, в номере. Возможно, он звонил из платных кабинок в холле, но я этого ни разу не видел.

– А сколько раз мистер Мендес останавливался у вас в гостинице? – спросила Паркер.

– Одиннадцать.

– И ваши записи показывают, что он никогда не пользовался телефоном?

– Да.

– А входящие звонки?

–

К сожалению, мы не регистрируем звонки в отель, за исключением тех случаев, когда звонивший просит что-то передать.

– У тебя еще будут вопросы, Джек?

Уиллоус покачал головой, достал из бумажника визитную карточку и передал ее Малхолленду.

– Если вам вспомнится любой малозначительный факт, пожалуйста, позвоните прямо нам, хорошо? – попросила Паркер.

– Конечно, непременно.

Паркер взяла печенье-треугольничек с подноса Уиллоуса.

– Если не возражаешь, мы еще немного посмотрим и пойдем.

– Да, конечно.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросила она, как только Малхолленд вышел из номера.

– Безусловно, это лучший джем из черники, который я пробовал в своей жизни. Без консервантов. Угощайся, пока не кончился.

– Я имею в виду Малхолленда.

– К концу беседы он смотрел на тебя глазами коккер-снаниеля.

– Я имею в виду, что ты думаешь о нем как об источнике информации?

– Как источник информации он сама сдержанность. Хотя он и настоящий коридорный.

Паркер подошла к кровати. Она считала кроватью королевских размеров ту, что стояла у них в спальне, но эта раза в полтора больше. Холодильник забит литровыми бутылками шампанского. В гардеробе дюжина новеньких белоснежных льняных костюмов. Огромная сумка набита нераспечатанными подарками для женщин – коробками с нижним бельем. Квитанция к ним более чем на тысячу долларов.

Паркер заглянула в спальню и увидела, что мент углубился в один из бесплатных журналов, которые обычно лежат в гостиничных номерах, – «Ярмарка тщеславия». Она сбросила туфли и вытянулась на кровати, потом развела руки, пытаясь достать до краев – не смогла.

Уиллоус вытер рот льняной салфеткой.

– Ну как? – Она дерзко улыбнулась Уиллоусу и, прежде чем он успел ответить, добавила: – Я о Мендесе.

– Отмывал наркоденьги через Мартина Росса.

Уиллоус свернул салфетку и бросил ее на поднос.

– Мендес прилетает в город, избавляется от наличных. Вместе со своей девушкой они проводят здесь пару дней, празднуют – пьют шампанское, делают покупки. – Она положила небольшую подушечку себе под голову.

– Интересно, а где его обратный билет?

– Где-нибудь да есть, – ответила Паркер. – Могу сказать только, что здесь его нет.

Паркер закрыла глаза. Не успеешь сделать шаг, как ситуация уже другая. Если Мендес намеревался снять со счета полмиллиона долларов, Росс должен был об этом знать, если он в этом замешан. Возможно, Росс не хотел, чтобы Мендес

снял деньги со всех счетов – а может быть, Росс злоупотреблял служебным положением и истратил деньги. И он устроил так, чтобы Мендеса убили. Нет, вряд ли. Скорее все-таки стечение обстоятельств.

Но пора снова поговорить с Россом. На сей раз, возможно, на Мэйн-стрит.

Кровать была очень удобной, а матрас ни слишком мягким, ни слишком жестким. Паркер открыла глаза. Уиллоус быстро отвел взгляд в сторону.

Глава 11

Мартин Росс нажал кнопку – и чугунные въездные ворота со скрипом распахнулись. Шумело радио, издавала настойчивые звуки система контроля температуры воздуха, которая при необходимости могла превратить автомобиль в рефрижератор, но не спасала от жары: носовой платок хоть выжимай.

Ворога захлопнулись за ним, дверь гаража открылась. Чтобы поставить свой большой автомобиль, он проехал мимо маленького «самураи» Саманты, ее мотоцикла – слава Богу, эта эпоха позади, ее сноубоарда – велосипеда для езды в горах за тысячу долларов, на котором в день покупки она проехала полтора квартала и никогда больше к нему не прикасалась. Все это скорее походило на отдел спортивных товаров универмага, чем на гараж.

Музыка, долетавшая изнутри дома, действовала на нервы, но, когда она внезапно смолкла, тишина оказалась не лучше. «Должно быть, она видела, как он подъезжал», – предположил Росс. Теперь он слышал тикающий звук из-под капота, какой бывает в последние несколько секунд перед взрывом бомбы. Он знал, что это просто остывает двигатель, и все равно ему понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Он включил сигнализацию, проверил, заперта ли дверь.

Саманта его встретила, помогла снять пиджак, ослабила галстук, спросила, как он себя чувствует. После ограбления прошло чуть больше суток, и она видела, что он напряжен и подавлен.

Он ободряюще улыбнулся ей, и она заботливо приложила ладонь к его лбу: нет ли у него температуры? Он сказал, что чувствует себя великолепно, она пригласила его ужинать, посоветовав предварительно принять душ.

Снова она была во всем черном: облегающая безрукавка, джинсы в обтяжку, широкий кожаный пояс, кроссовки. Он ненавидел, когда она одевалась в черное.

– Ты считаешь, мне необходим душ?

– Разумеется. Пустить тебе воду?

– Нет, дорогая, не нужно.

Идя за отцом на второй этаж, Саманта попыталась выяснить у него, кому же, собственно, верить: по радио сказали, что в банке был убит невиновный, случайно оказавшийся на месте преступления, а по телевизору, что между грабителем и жертвой была перестрелка. Но отец не пожелал об этом говорить, заявив, что он сам ничего не знает.

К ужину Саманта открыла бутылку красного вина. Она наполнила его бокал до краев, а себе налила совсем немного.