Свободные отношения
Шрифт:
Радует, что Лика все-таки послушалась моего совета. Подобрала сопли и пришла на праздник. Теперь, как и все смотрит на меня с открытым ртом, с той лишь разницей, что она за меня рада. Я тоже завтра ее порадую, заберу у Церберши.
Сама Зинаида Михайловна стала малиновой от негодования, под цвет помады, которой свой рот-попку обвела.
Ничего, проглотит.
Пожалуй, вечер удался.
Охереть…
Это все, что я могу сказать.
У меня
Варька! Серая мышь, мать ее! Жена Мартыновского отпрыска! В голове не укладывается! Как это вообще возможно?
Может у меня бред? Смотрю на эту сияющую парочку и кишки в узел скручивает. Аж тошнит. Ни хрена не бред! Гребаная реальность. В которой первая женщина, на которой я реально сдвинулся, мастерски играет в жестокие игры. Варя уже давно не та милая девочка, которая когда-то доверчиво летела за мной. Это хитрая бессердечная дьяволица, способная на что угодно.
Наблюдаю, как она держит его под локоть, а он своей лапой ее руку накрывает. Идиллия мать ее! Чертовски хочется руки ему вырвать с корнем, что бы не смел ее касаться!
Сталкиваюсь с ней взглядом, и словно холодом окатывает. Не могу успокоиться, взять себя в руки, трясет как наркомана от ломки.
Улучив момент, когда счастливая чета Мартыновых занята общением с народом, потихоньку сваливаю. Просто разворачиваюсь и ухожу, чтобы никого не видеть.
Хочется убивать. Всех и каждого, кто появится в поле зрения. Будто озверином накачали.
Домой прилетел бешеный, разве что пар из ушей не валил.
— Сука! — ору во весь голос. В сердцах отшвыриваю пиджак, разуваюсь и иду к бару. Мне надо напиться! Чертовски необходимо, чтобы хоть как-то погасить ярость внутри, притупить то отвратительное чувство, что разъедает грудную клетку, — сука.
Щедро наливаю себе коньяка из едва початой бутылки и махом проглатываю, даже не морщась. Следом наливаю еще одну.
Запоздало приходит ощущение жара, разъедающего горло. Даже слезы на глазах выступают.
— Сука, — утыкаюсь носом в кулак, пытаясь перевести дух.
Как же мне все это осто*бенило!
Тяжело падаю на диван, и, откинувшись на мягкую спинку, зло тру ладонями лицо.
«Это Илья. Мой муж». Е*аный в рот! Этот момент раз за разом в памяти проигрываю. Муж, бл*дь! Она замужем!
На хрена тогда все это было? Наши вечерние поездки, встречи, секс? Отомстить хотела? Если да, то у нее получилось. Меня просто разрывает от переполняющих эмоций.
Она сделала меня, как щенка сопливого. Погладила, за ухом почесала, а потом пинка под зад и на живодерню. Я сам себе жалким казался со своей выходкой с блондинистой дурой. Кого я этим пронять хотел? Варю? Да она как танк, даже не заметила этого. Отряхнулась и пошла дальше. К
Посмотрел бы я, как бы она улыбалась, вывали я всю правду ее драгоценному супругу. Может стоило? Столкнуть заразу с пьедестала и вернуть на грешную землю?
Мои сумбурные уже порядком пьяные мысли прерывает настойчивое гудение телефона. Тянусь за ним, едва не пролив на себя содержимое стакана. Кому я там понадобился? Отвалите от меня все! Оставьте в покое!
Незнакомый номер. Я не хочу ни с кем разговаривать, но почему-то отвечаю.
— Да.
— Рома, привет, — голос кажется знакомым, но хмельной мозг не может вспомнить кто это. Похоже я слишком много выпил. В голове шум, и перед глазами все подернуто пеленой. Надо ложиться спать.
— Ром? — снова зовет безликая особа женского пола.
— Слушаю.
— Ты узнал меня?
— Нет, — хмыкаю, — делать мне больше нечего.
На другом конце трубки слышится обиженное сопение.
— Все? Или еще вопросы будут? — мне плевать, что веду себя по-хамски. Сегодня меня лучше не трогать.
— Это Ира!
— Какая из? У меня этих Ир, как грязи, — делаю большой глоток коньяка, морщусь, когда горячим комом проходит по пищеводу.
— Соловьева.
Точно. Ее блядский голос.
— Чего надо? — спрашиваю уже совсем невежливо.
Именно с этой потаскухи все и началось. Если бы не моя ошибка тогда, с ней, возможно все сложилось бы иначе. И я бы сейчас не напивался как свинья в гордом одиночестве, а Варька не была бы замужем за каким-то уродом.
— Я соскучилась.
— Мои соболезнования.
— А ты нет? — с игривой надеждой.
— Безумно! Практически обделался от радости.
— Рома! Какой ты грубый!
— Ага. Грубый, неженственный. Чего надо?
— Я же говорю, соскучилась, — мурлыкает она, а меня тошнит. То ли от выпитого, то ли от воспоминаний.
Я наелся этих Ир до отвала. Не хочу больше. А та, с которой хотел бы быть, больше недосягаема.
Замкнутый круг.
— Все, пока, — роняю хладнокровно и хочу отключиться, но останавливаюсь, потому что она вопит испуганно:
— Подожди!
— Что еще? — спрашиваю, устало прикрывая глаза. В пьяной голове шумит море, колыхая из стороны в сторону.
— Поговорить хотела, — наконец выдавливает из себя Соловьёва.
— Не интересно. Если хочешь встретиться, тоже не интересно.
— Нет, — произносит сдавлено, — я…мне помощь нужна.
— Помощь? Нашла к кому обратиться. Я страждущим и бедствующим не помогаю.
— Я с работы вылетела…
— Поздравляю.
— Ищу место…
— Консультантом в магазин трусов пробовала? — предлагаю цинично, медленно покачивая стаканом, наблюдая за янтарной жидкостью.
— Я не для того училась, чтобы продавщицей работать.
— Ух ты, как амбициозно.