Свободные размышления. Воспоминания, статьи
Шрифт:
Литературная деятельность Петра в ее итоговых произведениях, особенно в «Гистории свейской войны», оказалась чрезвычайно результативной; она во многом определила последующую разработку этой темы в литературе и общественной мысли XVIII – XX веков, ибо «Гистория» создавалась как конкретное воплощение того тезиса, о котором так верно сказал поэт нашего времени:
Он управлял теченьем мыслей
И только потому страной.
Бова и русская литература
Русская литература охотно находит себе жертву – каких-либо неудачливых литераторов – и делает их целью постоянных насмешек, пародий, издевательств. Такова была литературная судьба Тредиаковского в XVIII веке 213 . В первой четверти XIX века комическим героем литературной жизни стал граф Д.И. Хвостов 214 .
Писательское имя при наличии необходимых для этого условий и предпосылок может стать нарицательным определением бездарного, скучного и неутомимого литературного труженика. Такое место в литературе конца XIX века было отведено П.Д. Боборыкину 215 , и даже появился глагол «боборыкнуть».
213
См.: Морозов
214
См.: Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 303 – 307.
215
Такое литературное отношение к П.Д. Боборыкину отражено в письмах Чехова, которого он называет принятым в литературном мире прозвищем «Пьер Бобо» (Чехов А.П. Полное собрание сочинений. М. [1944 – 1951.] Т. 13. С. 262). Как ходовое понятие употребляет Чехов выражение «боборыкинская скоропись» (Там же. Т. 13. С. 378).
Каждое из названных нами имен существовало в своей функции мальчика для битья («и по носу его ленивый не щелкал») – в определенных временных границах. При этом все они были вполне реальные личности, живые писатели.
Но есть в русской литературе одно имя, которое с неизменным жаром, а иногда и с враждой называлось на протяжении двух столетии. Я имею в виду Бову-королевича, героя переводного рыцарского романа 216 , о котором уже в 1634 году стольник Иван Бегичев в полемическом послании «О видимом образе божием» писал, обращаясь к своим идеологическим противникам: «Все вы, кроме баснословные повести, глаголемые еже о Бове Королевиче и мнящихся вами душеполезные быти, иже изложено есть от младенец <…> и прочих иных таковых же баснословных повестей и смехотворных писем, – божественных книг и богословских дохмат никаких не читали» 217 . С такой же враждебностью, как стольник Бегичев, пишет о «Бове» «Северная пчела», то есть, скорей всего, ее издатель и редактор Фаддей Булгарин, в 1831 году, возмущаясь А.А. Орловым, воспользовавшимся популярностью булгаринского романа «Иван Выжигин» и создавшим свою сюиту книг о Выжигиных: «Знаменитое лубочное произведение: “Мыши кота хоронят или небылицы о лицах”, есть “Илиада” в сравнении с творениями г. Орлова, а Бова Королевич – герой, до которого не возвысился еще почтенный автор» 218 .
216
О нем существует обстоятельное исследование – Кузьмин В.Д. Рыцарский роман на Руси (Бова, Петр Златых ключей). М., 1964.
217
Текст послания опубликован в статье: Яцимирский А.И. Послание Ивана Бегичева о видимом образе божием. Чтения в обществе истории и древностей российских. М., 1898. Кн. 2; цит. по: Адрианова-Перетц В.П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. М.; Л., 1937. С. 163.
218
Цит. по статье Пушкина «Торжество дружбы и оправданный Александр Анфимович Орлов» (см.: Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. М.; Л., 1949. Т. VII. С. 252 – 253). Ранее в своих возражениях на статью М.А. Дмитриева о 4-й и 5-й главах «Евгения Онегина» (Атеней. 1828. № 4) и в примечаниях к «Евгению Онегину» Пушкин ссылается на «Бову»: «В журналах осуждали слова хлоп, молвь и топ как неудачное нововведение. Сии слова коренные русские. “Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в чистом поле людскую молвь и конский топ” (“Сказка о Бове Королевиче”)» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. М.; Л., 1949. Т. V. С. 195).
Эти высказывания разделяют два столетия, но в них слышно то же кипение литературных страстей. Бова не умер и не забыт в 1831 году, хотя за это время с ним произошли приключения не менее интересные, чем те, которые происходят по сюжету с его героем.
С появления новой русской литературы в 1730-е годы ее практики и теоретики единодушны в своей неприязни к Бове. Первым высказался на эту тему Кантемир в 1743 году. В стихотворном «письме» «К стихам своим» он перечисляет все упреки, которые могут быть им высказаны (в злословии, в подражательности), и кончает иронически-грустным предсказанием печальной участи, их ожидающей:
Когда уж иссаленным время ваше пройдет,Под пылью, мольям на корм кинуты, забытыГнусно лежать станете, в один сверток свитыИль с Бовою, иль с Ершом; и наконец дойдет(Буде пророчества дух служит мне хоть мало)Вам рок обвертеть собой иль икру, иль сало 219 .В примечании к этим стихам Кантемир поясняет, что он имеет в виду «Две весьма презрительные рукописные повести о Бове-королевиче и о Ерше-рыбе, которые на Спасском мосту с другими столь же плохими сочинениями обыкновенно продаются» 220 . Для самого Кантемира его писательство было полным разрывом со всем литературным наследием XVII века. Кантемир был убежден, что его творчеством начинается новая русская литература, для которой нет национальных традиций и примеров 221 . И в этом убеждении Кантемир не был одинок.
219
Антиох Кантемир. Собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия / Вступительная статья Ф.Я. Приймы. Подготовка текста и примечания З.И. Гершковича. Л., 1956. С. 217.
220
Там же.
221
См. подробнее: Серман И.З. Русский классицизм. Л., 1973. С. 177 – 179.
В том же 1743 году, когда Кантемир высказывал свое ироническое пророчество, Ломоносов в «Риторике» писал о полезных и вредных повествовательных жанрах: «Из сего числа исключаются сказки, которые <…> своим нескладным плетеньем на смех приводят, как сказка о Бове и великая часть французских романов, которые все составлены от людей неискусных и время свое тщетно препровождающих» 222 . В 1747 году Ломоносов несколько перередактировал этот текст, но оценка Бовы не изменилась. Его «Риторика» вышла в 1748 году, а в 1747 году Сумароков в «Епистоле о русском языке» писал о Бове:
222
Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1952. Т. 7. С. 223.
В 1760 – 1780-х годах «Бова» стал почти нарицательным понятием и определением «плохой» литературы, точнее – «нелитературы».
223
Сумароков А.П. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия / Вступительная статья, подготовка текста и примечания П.Н. Беркова. Л., 1957. С. 114.
Однако эпоха предромантического фольклоризма ненадолго сделала «Бову» из жупела источником для поэтических имитаций сказочного стиля. Радищев написал огромную поэму о Бове, из которой сохранилась только одна песня, а в свой стиховедческий трактат («Памятник дактилохореическому витязю») Радищев ввел дядьку Цимбалду с именем, взятым из «Бовы».
Поэма Радищева о Бове была опубликована в 1807 году, Пушкин-лицеист в 1815 году тоже взялся за стихотворную разработку этого сюжета, но остановился в самом начале. По мнению Б.В. Томашевского, «Бова» остался отрывком, но этот отрывок включался в лицейские антологии, следовательно, рассматривался автором как произведение, которое он не намерен продолжать 224 . Оба они, Радищев и Пушкин, сюжет «Бовы» собирались разработать в духе «Орлеанской девственницы» Вольтера с ее сочетанием политической сатиры, фривольных эпизодов и остроумия. Замыслы эти остались как будто невыполненными, хотя проницательно-враждебные критики «Руслана и Людмилы» находили, что дух «Бовы» воскрес в этой поэме Пушкина. Во втором ее издании (1828) Пушкин это суждение напечатал среди других отзывов в приложении к своей поэме: «Я не прочь от собрания и изыскания русских сказок и песен, но когда узнал я <…>, что в стихотворениях XIX века заблистали “Ерусланы” и “Бовы” на новый манер, то я вам слуга покорный! Житель Бутырской слободы» 225 .
224
Томашевский Б.В. Пушкин. Книга первая (1813 – 1824). М.; Л., 1956. С. 45.
225
Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. Т. IV. С. 488.
«Руслан и Людмила» в силу быстроты эволюции самого Пушкина как жанрово-стилистическое явление была оттеснена романтическими южными поэмами самого Пушкина. Дух Бовы в литературе не удержался.
Так чем же заслужил Бова свою славу?
Из тех отзывов и упоминаний, которые мы привели, видно, что в «Бове» видели представителя особого направления в русском повествовательном репертуаре ХVII – ХVIII веков. Как верно заметил В. Шкловский, «Кантемир <…> боролся уже с определенной литературной, в данном случае лубочной традицией» 226 . Уже Чулков свою иронию по адресу читателей и переписчиков «Бовы» распространяет на широкий круг аналогичных произведений. Об отставном чиновнике («приказном») он пишет в своем журнале «И то и сио»; «По прекращении приказной службы кормит он голову свою переписыванием разных историй, которые продаются на рынке, как-то например: Бову Королевича, Петра Златых ключей, Еруслана Лазаревича, о Франце Векецияне, о Германе, о Евдоне и Берфе, о Арсасе и Размаре, о российском дворянине Александре, о Фроле Скобееве, о Барбосе разбойнике и прочие весьма полезные истории…» 227
226
Шкловский В. Матвей Комаров – житель города Москвы. Л., 1929. С. 11.
227
И то и сио. 1769. Л. 46.
«Бова» пришел к русскому читателю не один. Что же нового принес Бова и его товарищи русскому читателю XVII века? Чем объясняется их стойкая читательская популярность? Об этом точно сказано у И.П. Еремина: «По своему содержанию все эти романы напоминают один другой. Сюжет каждого из них воспроизводит в сущности одну и ту же схему: герои встречаются, влюбляются друг в друга, обстоятельства разлучают их, они терпят ряд неудач, годами не видятся, но в конце концов преодолевают все препятствия и соединяются узами брака <…> Для русского читателя новой и занятной была в этих романах прежде всего трактовка любовной темы. Признаваясь в любви, герои рыцарских романов обычно выражаются изысканно-манерным языком, воспроизводящим поэтические формулы любовной лирики средневековых трубадуров; говорят о невыносимых сердечных муках, клянутся в вечной любви – и все это в самых галантных, немного жеманных выражениях» 228 .
228
Еремин И.П. Лекции по древней русской литературе. Л., 1968. С. 201.