Сводные. Запрети мне любить тебя
Шрифт:
Я тепло улыбнулась ему, присаживаясь ближе. Осторожно заключила Соколова в объятия, не без удовольствия отмечая, что он расслабленно выдохнул и положил голову мне на грудь, уткнувшись носом в изгиб шеи.
– Прости меня, Ева, - внезапно прошептал он. Да так тихо, что я едва расслышала. Пришлось навострить уши. – Я полный идиот. Боюсь представить, что было бы, если бы я…
– Ян! – Я резко перебила его, не желая ничего слышать. – Всё обошлось. Извлеки из этого урок и больше никогда не поступай опрометчиво. И не вспоминай об этом
Я судорожно вздохнула, ощущая, как пережитые месяц назад эмоции вновь воскресают, вылезая из дальнего ящика. Попыталась подавить их, и вроде как справилась. Всё это время Ян внимательно за мной наблюдал.
– Ты злишься, - констатировал факт.
– Конечно! – Вспылила я, всплеснув руками. – Ты чуть было не погиб. Как мне не злиться? Да я думала, что умру там, вместе с тобой…
Я сначала выпалила слова, вертевшиеся на языке, и только потом поняла, что произнесла их вслух. Но, вместо того, чтобы удивиться или ещё как-то типично отреагировать, Соколов вдруг начал улыбаться как-то пришибленно. А еще… Посмотрел на меня подозрительно увлажнившимся взглядом.
– Иди сюда, - проморгавшись, он раскрыл объятия здоровой рукой, которая не находилась в гипсе. – Безумно хочу обнять тебя, ведьма.
Его нежная улыбка снесла все барьеры, и я забыла всё, что хотела сказать или сделать до этого момента.
Окунувшись в такие родные объятия, в которых пахло дождем и свежестью, вместе с Яном удобно устроилась на кушетке. Мы часто проводили так время. И до сегодняшнего дня в такой позе нас заставали только врачи или медсестры, не находя в этом ничего предосудительного, считая нас родственниками.
Вот только в этот раз в палату вошли родители.
Я уже было хотела шарахнуться в сторону, испугавшись, но Ян, несмотря на всю слабость, крепко прижал меня к себе, не позволяя отстраниться.
– Не дергайся, ведьмочка, - прошептал мне на ухо, от чего я покраснела ещё больше.
Если раньше, до того, как Ян очнулся, мне было все равно на всех и вся, то теперь я готова была сквозь землю провалиться. Но дергаться не стала, опасаясь за сохранность ребер парня, которые уже почти зажили.
– Что за демонстрация, Ян? – Вместо приветствия усмехнулся Николай Владимирович. – Мы уже давно всё поняли.
– Это на всякий случай. Чтобы не сомневались, - хмыкнул парень, целуя меня в висок.
– Ян, пусти, - проворчала я, замечая на себе взгляд матери. Прочитать его было сложно, потому что там был намешан целый коктейль чувств.
– Нет уж, с тобой я быстрее встану на ноги. Одно твоё присутствие лечит меня эффективнее всяких лекарств, которыми врачи пичкают меня постоянно, - скосил темный омут глаз в мою сторону. И я больше не хотела сопротивляться, утонув в нём.
Даже на пару секунд забыла о присутствии родителей.
Отчим прочистил горло, тем самым возвращая нас на бренную землю и приводя в чувство.
– Нам зайти попозже? – Уточнил ехидно. Явно с целью, чтобы нам стало
Не знаю, как Ян, а я мечтала спрятать у него на груди свой взгляд и красное лицо.
– Да нет, можете остаться, - милостиво «позволил» Соколов.
Николай Владимирович заулыбался. И, наконец, мама тоже робко улыбнулась, глядя на эту картину. И даже слегка прослезилась, неловко пошутив:
– Может, нам теперь устроить совместную свадьбу?
– Чего? – Пропищала я тонюсеньким голоском.
– Если вы планируете подождать, пока я встану на ноги, то можно и так, - серьезным тоном ответил Ян, задумчиво кивая своим мыслям.
Я и вовсе потеряла нить повествования, понимая, что обморок был бы мне гарантирован, если бы не отрезвляющая мысль, вопящая: «Что происходит?!», и желание узнать, что же собственно творится.
– Мы все равно не будем устраивать свадьбу, пока ты в больнице. Твоё присутствие обязательно, сын.
Николай Владимирович поставил на тумбочку возле кушетки пакет с фруктами и едой, потерев подбородок костяшкой указательного пальца.
– Я же пошутила… - Растерялась мама, сев на кресло стоящее у дальней стены палаты.
– А я – нет, - таким же серьезным тоном произнес Ян. И лишь нервное поглаживание большим пальцем по моему плечу, выдавало то, что Соколовслегкапереживает.
– Тогда решено, - отчим ударил кулаком о раскрытую ладонь, смотря на маму и улыбаясь кривой улыбкой. – Видимо, мужчины нашего рода не в силах устоять перед притяжением женщин вашего рода. Это неизбежно…
– Но, Коля… - Мама растерянно хлопала ресницами, переводя взгляд то с него на Яна, то с Яна обратно на отчима.
– Может, меня кто-нибудь спросит? – Я чуть было не задохнулась от возмущения.
– Как раз хотел, - улыбнулся Ян. – Ты выйдешь за меня, ведьмочка?
Теперь я была точная копия своей мамы. Только что рот открыла ещё.
– Ладно, - расхохотался Николай Владимирович, - прекращай этот цирк, Ян. Женщинам так предложения не делают. Ты только взгляни на них! Сейчас в обморок попадают.
– Нет уж, пусть ответит. – Насупился Соколов-младший. – Вдруг её за эти полгода Фридман уведет? Мне нужно, чтобы каждый видел, что Ева не свободна.
Не знаю, говорил ли Ян серьезно, или это у них, у Соколовых, шутки такие. Но мама всё же потеряла сознание.
Эпилог
Год спустя…
– Я немного волнуюсь, - произнесла дрожащим голосом, стоя перед зеркалом в пол напротив меня.
– О, боже, Ева, - закатила глаза Инна и вздохнула, - мы это уже проходили.
– Подойдя ко мне со спины, она положила руки мне на плечи и принялась массировать шею большими и указательными пальцами. – Расслабься, в конце концов! На собственной свадьбе нужно радоваться, а не паниковать.