Свой - чужой
Шрифт:
А.П. Кого вы видите своим противником, своим врагом? Кто, как вы полагаете, к вам тяготеет?
М.Х. Я никого не обсуждаю и никого не обвиняю. Тюрьма учит не делать поспешных выводов. Сегодняшняя власть скоро уйдет, и меня гораздо больше интересуют следующие поколения политических лидеров, которым придется возложить на себя бремя управления страной – со всеми ее тяжкими и экстренными проблемами.
Что же касается политиков, которые не торопятся меня принимать... Некоторые отнеслись к моим шагам с ревностью – все роли в современной российской политике расписаны, согласованы с Кремлем, а тут вдруг появляется что-то внесистемное. Но после выхода статьи «Левый поворот» поток писем поддержки в мой адрес из регионов России очень серьезно вырос. А ведь еще далеко не все письма до меня доходят. Так что патриотическая общественность, если понимать этот термин в широком смысле, а не как синоним некоторой части политической бюрократии, тоже тяготеет ко мне. Эта сила тяготения и поможет нам вместе преобразовать Россию. Спасибо всем, кто меня поддерживает!
2005
Владимир
Александр Проханов: Владимир Васильевич, как вы оцениваете произошедшее с вами? Чей это замысел?
Владимир Квачков: Думаю, что до 17 марта 2005 года замысла как основания плана операции против меня и моих товарищей-офицеров спецназа не было. Была повседневная деятельность ФСБ и других, возможно, частных спецслужб, отслеживающих на национально-патриотическом поле наиболее опасные для власти политические течения и направления. В их числе был и Военно-Державный союз, возглавляемый генерал-полковником Л.Г.Ивашовым, в работе которого я принимал участие. Безусловно, моя почти тридцатилетняя служба в соединениях и частях специального назначения Вооруженных Сил, личный боевой опыт в Афганистане, Таджикистане, Чечне и других «горячих точках» могли вызывать повышенный интерес спецслужб. Это, наверное, главная причина, по которой я был арестован у себя дома уже через пять часов после «покушения на Чубайса».
Все произошедшее, в том числе пребывание в тюрьме, расцениваю как испытание моей православной веры и офицерской воли. Я – русский офицер и обязан стойко, с достоинством переносить все тяготы и лишения военной службы по защите Отечества, в том числе находясь в плену.
А.П. Вы опытный военный разведчик. Могла бы «операция» подобного рода, осуществляемая специалистами, столь бездарно провалиться?
В.К. Объективная оценка этой диверсионной акции, если, конечно, она имела место быть, может быть получена только после анализа ее по трем позициям: военно-политической, юридической и собственно военной.
С военно-политической точки зрения данная акция есть одна из форм национально-освободительной войны. Уничтожение любых иностранных захватчиков и пособников оккупантов, в том числе в экономической области, есть долг и священная обязанность каждого офицера, солдата, любого воина, независимо от того, воюет ли он в открытой вооруженной борьбе на фронте или действует на оккупированной врагом территории своей страны. Момент истины заключается в признании или непризнании нынешней власти в России оккупационной. Для меня оккупация России инородческой властью очевидна, поэтому расценивать попытку ликвидации одного из самых зловещих организаторов оккупации России как обычное уголовное преступление недопустимо. Это первая вооруженная акция национально-освободительной войны. Все эти ельцины, чубайсы, кохи, абрамовичи, фридманы, уринсоны и им подобные забрали у нас наши национальные богатства, поставили русский и другие коренные народы на грань исчезновения, а Россию – на грань расчленения. Уничтожение оккупантов и их пособников есть не преступление, а долг и обязанность каждого защитника Отечества, верного воинской присяге. Именно на этом основании я отказываюсь давать какие-либо показания следствию, в том числе отвечать на вопрос о виновности. Официально заявляю: многочисленные сообщения в средствах массовой информации, что полковник запаса Квачков якобы не признает себя виновным, не соответствуют действительности. Я считаю, что нет события преступления и никакой вины здесь быть не может. Признавать правомочность вопроса о вине – значит признавать правомочность признания данного события преступлением.
С чисто юридической точки зрения, люди, обвиняемые в совершении того или иного преступления, не должны доказывать свою невиновность, должна быть доказана их вина. Несколько десятков (!) проведенных экспертиз не указали на непосредственное участие меня, а также арестованных по данному делу Роберта Яшина и Александра Найденова. Ни улик, ни следов нет: ни наших, ни других. Чисто ли сработали нападавшие или плохо поработали следователи – вопрос другой. Суду присяжных должны быть представлены доказательства, а не детективные и дефективные фантазии прокуратуры, основанные на показаниях сексотов и стукачей.
По понятным причинам анализ военной составляющей я могу провести только на основании материалов, изложенных в средствах массовой информации. Возможны два варианта: диверсионная акция или ее инсценировка. Если это была диверсионная акция, то очевидно, что группа, действовавшая в засаде против бронированного объекта, пришла туда не с двумя автоматами, из которых зафиксирован огонь по машинам. На месте обнаружено шесть подстилок для ведения огня лежа в снегу. Значит, были еще вооруженные нападавшие. Обрывки сгоревшей упаковки от фугаса, найденные на месте взрыва, говорят о том, что основной заряд, изготовленный из самодельного (!) взрывчатого вещества (ВВ), сгорел, а не сдетонировал, то есть не взорвался. Мощность взрыва промежуточного заряда из тротила или другого ВВ нормальной мощности, предназначенного для возбуждения детонации в самодельном ВВ (как правило, пониженной мощности), экспертами была оценена в 1–3 килограмма, судя по нему, мощность основного заряда фугаса тогда должна была бы составлять 25–30 килограммов в тро-тиловом эквиваленте. Взрыв такой мощности, произведенный рядом с машиной, должен был, по-видимому, скинуть машину Чубайса с дороги, после чего уничтожение объекта должно было бы завершиться применением других средств, скорее всего, ручных противотанковых гранат типа РПГ-18. Подрыв заряда, судя по направлению следа от осколка на капоте БМВ перед правым передним колесом, а не по центру машины, скорее всего, вызван сложностью абсолютно точного времени ручного замыкания электровзрывной сети в условиях ограниченной видимости в лесу. Скорость движения кортежа – 90 километров в час, как наиболее вероятная в то время при обгоне, означает движение со скоростью 25 метров в секунду или 2,5 метра за 0,1 секунды. Планирование подрыва на такой скорости на 0,1 секунды позже, то есть по центру или тем более по задней пассажирской части автомобиля в случае даже небольшой погрешности, в реакции подрывника могло быть запоздалым и нанести основной удар не по объекту, который бы уже проехал, а по машине сопровождения. Это наверняка не входило в планы нападавших, что подтверждается их последующими действиями: когда охранники вышли из машины, они не были уничтожены огнем из автоматов, что не составляло бы труда с 30–40 метров, а были отогнаны огнем, просто чтобы не мешали отходу группы.
При устройстве засады подрыв мин и фугасов, как правило, означает сигнал на открытие огня и другие действия группы. Поэтому ведение огня из автоматов бронебойно-зажигательными пулями в течение нескольких секунд подгруппой огневого нападения было планово-рефлекторным. После подрыва фугаса большой мощности в полутора метрах от БМВ сохранение прочности даже бронированных стекол с правой стороны машины было сомнительным.
О причинах отказа основного заряда в фугасе судить трудно. Возможно, неправильно была составлена сама смесь (хотя обычно делается пробный подрыв самодельного ВВ), возможно, была нарушена герметичность при транспортировке или установке в снегу, а может, возникли какие другие причины.
Неудача диверсионной акции партизан по уничтожению самой одиозной фигуры российской демократии говорит о том, что Господь не допустил быстрой и безболезненной смерти Чубайса и уготовил ему и всей этой шайке другое, более тяжкое наказание. Что ж, подождем. Национально-освободительная война русского народа еще только начинается. Освобождение Кубы тоже начиналось с неудачной попытки штурма казарм Монкада горсткой храбрецов во главе с Фиделем Кастро.
Вторая версия – инсценировка нападения. Поскольку я никогда ранее этим не занимался, то от комментариев этого варианта в силу своей некомпетентности воздержусь.
А.П. Русская армия – объект непрерывных провокаций, в которых участвует прокуратура. Чего стоит «процесс» над гордостью разведки ВДВ Павлом Поповских с друзьями. Не является ли ваше дело продолжением репрессий против армии?
В.К. В 1997 году командование ВДВ под эгидой Совета безопасности Российской Федерации провело научно-практическую конференцию «Специальные операции и необходимость создания сил (войск) специального назначения в Вооруженных Силах Российской Федерации». Конференцию готовили мы с П.Я.Поповских. Он тогда был начальником разведки ВДВ, а я занимал ответственную должность в ГРУ ГШ. Вечером, накануне конференции, на которой я делал основной доклад, дома раздался звонок, позвонил генерал-лейтенант из ГРУ и потребовал, чтобы я отказался делать доклад, так как создание самостоятельных сил специального назначения Вооруженных Сил приведет к сокращению численности личного состава военной разведки со всеми вытекающими отсюда организационно-штатными, должностными, административно-хозяйственными последствиями. От доклада я не отказался, выступил, особо подчеркнул, что сохранение спецназа в составе военной разведки тормозит создание в России самого современного нового рода войск. Тогда отставание от США, создавших свои силы специальных операций, составляло уже около 10 лет. После конференции «десантный след» в деле Холодова резко усилился. Павла Поповских с товарищами отправили в тюрьму, а меня, несмотря на уже имевшееся решение министра обороны о продлении моего срока службы, точно в день 50-летия уволили из Вооруженных Сил. Так жестко подавлялась идея создания сил (войск) специального назначения в России. Уже будучи гражданским специалистом Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба, я представлял свои обоснования необходимости объединения существующих соединений и частей специального назначения, разбросанных по военным округам, в единую организационно-штатную структуру секретарям Совета безопасности, министрам обороны, начальникам Генерального штаба, Президенту. Где-то в сейфах ГРУ должна храниться моя докладная 2000-го года с компромиссным, половинчатым решением проблемы – созданием сил специального назначения ГРУ ГШ – с резолюцией начальника Генерального штаба генерала армии А.В.Квашнина: «согласен». Оказалось, что согласен-то он согласен, да кто ж ему даст. Принципиально судьба сил специального назначения Вооруженных Сил должна была решаться в марте (обратите внимание на дату!) этого года. Уже готова была к печати монография к докторской диссертации по теории специальных действий Вооруженных Сил. 18 марта я должен был отправить ее в типографию. Но 17 марта меня арестовали... Можно ли все это считать случайным совпадением в датах? Нет, конечно. Категорическое возражение мировой закулисы против усиления Вооруженных Сил России очевидно. Формирование сил специального назначения позволило бы резко повысить эффективность специальных операций на Северном Кавказе, расширило бы возможность России по защите разделенного на части русского народа в СНГ, а также национальных интересов России за рубежом. Но нынешняя власть боится собственной армии – не той ее части, которая ею уже развалена, а той, что еще боеспособна. Чего власти бояться еле дышащих Сухопутных войск, авиации, тем более флота. А спецназ опасен. Поэтому роль прокуратуры в делах Поповских, Ульмана, в нашем деле – это роль исполнительного механизма. Организаторы – в Кремле, заказчики – за океаном. Продолжается уничтожение русской армии небоевыми средствами.
А.П. Как вы оцениваете положение в Российской армии? Моральный дух офицеров?
В.К. Нынешнее положение Вооруженных Сил России хуже и трагичнее положения Русской армии летом-осенью 1917 года. Этот вывод сделан на основании документов, поступавших в Центр военно-стратегических исследований Генерального штаба, где я работаю с 1995 года. То, что пишется и говорится в средствах массовой информации, только надводная, видимая часть айсберга проблем армии, часть, которую уже невозможно скрыть. Истинное положение с военной безопасностью России и состоянием Вооруженных Сил прячется от русского народа. По существу, у России армии уже нет. Существуют отдельные, тающие на глазах глыбы Ракетных войск стратегического назначения, воздушно-десантных войск. Держатся на личном мужестве и верности своему долгу соединения и части спецназа, некоторые другие соединения и части Вооруженных Сил. Все остальное уже давно утратило боеготовность и боеспособность. Если русская регулярная армия началась с двух потешных петровских полков, то сейчас она возвращается к двум потешным путинским.