Свой среди чужих

Афанасьев Александр

Зайдя в сад, верней, в то, что от него осталось, я увидел поразительную картину. Истошно лаяла собака – небольшая такса, саперы часто используют ее, потому что у нее острый нюх, и ее можно проще транспортировать, чем немецкую овчарку, да и корма она меньше требует. Один из саперов светил мощным, аккумуляторным фонарем, второй пытался справиться с кем-то, кто брыкался, вырывался и кричал. Слово «basta!», произнесенное несколько раз, меня удивило и заставило сделать определенные выводы.

Я подошел ближе.

– Ciao, signorina. Come stai? [36]

Итальянский

я знал немного, в пределах нескольких десятков обиходных слов и выражений. Обычно аристократия знала все европейские языки хотя бы на этом уровне, это было нормой. Это позволяло везде чувствовать себя как дома и понимать свою принадлежность к высшему классу, который един, несмотря на границы. Естественно, я знал все фразы, которые позволяют познакомиться с женщиной, – для моряка, бывающего в разных портах мира, это немаловажно.

36

Здравствуйте, синьорина. Как поживаете? (итал.)

Сказанное на итальянском произвело эффект слова «шиболет», только в обратном направлении – драка моментально прекратилась.

– Chi sei tu? [37]

– Lo sono un ufficiale russo, un marinaio [38] .

– Russo?

– Russo, – подтвердил я.

Один из казаков, тот самый, Тихон, встал рядом со мной – и только это уберегло меня от неожиданной и стремительной атаки. Женщину он успел перехватить, она тараторила как пулемет и билась в его руках. И плакала…

37

Ты кто? ( итал.)

38

Я русский офицер, моряк ( итал.).

– Стоп, стоп, стоп… – сказал я, понимая, в чем дело. Она была так напугана, что хотела быть ближе к любому цивилизованному человеку. К любому, кто не хочет ее изнасиловать или зарезать, как свинью…

Женской одежды у меня не было – как-то не вожу с собой, не дошел до такого. К счастью, здесь была отдельная скважина с водой, вода шла чистая, питьевая. Нашлась и ванна, она была столь массивной, не ванна, а мини-бассейн, что ее не расколола даже автоматная очередь.

После того как прятавшаяся в подвале женщина (кой черт женщина? Почти ребенок) отмылась, переоделась в повседневную военно-морскую форму, которая ей оказалась велика, и причесала волосы – она оказалась очень даже недурна. Да кой черт недурна – просто красавица. Огромные, блестящие глазищи, тяжелые черные локоны волос, выразительная, чисто итальянская фигура. Газа здесь, конечно же, не было, но казаки развели прямо в саду костер, поставили на огонь большой котел. С чем с чем, а с котловым довольствием у казаков проблем никогда не было – каша с огромными кусками мяса и сала, дегтярно-черный чай, в котором чуть ли не ложка стоит. В районе боевых действий полагается чарка «от Государя» – но я первым своим приказом категорически запретил употребление спиртного, и казаки отнеслись к этому с пониманием. Если подняться на третий этаж, то видно трассеры, то тут, то там распарывающие небо. Стрельба идет почти непрерывно, это уже нормальный звуковой фон здесь.

Для девушки нашлась миска – и она набросилась на дымящуюся кашу, как изголодавшийся зверек.

– Кстати, со свининой… – как бы впроброс заметил я по-русски, потому что не знал, как будет «свинина» по-итальянски. Не знаю, поняла она меня или нет – только махнула рукой и с новыми силами налегла на кашу.

Похоже, что первый экзамен сдан. Правоверная никогда бы не стала есть кашу с мясом нечистого животного. Но кто же она тогда? Отстала от туристической группы и попала в самое пекло? Но сапер сказал, что она знает фарси…

Синьорина бросила на меня лукавый взгляд, заметила, что я на нее смотрю – и продолжила уничтожать кашу.

Окончательно стемнело. Я решил, что оборонять всю виллу смысла нет – слишком много места и слишком мало людей. Заняли третий этаж, заминировали первый этаж и сад растяжками, казаки выставили посты. Я собственноручно отнес наверх и закрепил, как смог, русский флаг – утром поднимем, сейчас смысла нет, сейчас скорее время спускать флаги на ночь. Ночь обещала быть неспокойной…

Предполагая, что все кровати уничтожены и спать будет негде, я взял с собой большой флотский спальный мешок, в нем можно спать даже на палубе корабля или в воде. Кровати и в самом деле были уничтожены – и сейчас передо мной возникла проблема… этического плана. О том, чтобы выгнать случайно попавшуюся нам девчонку на улицу, речи быть не могло – проще самому пристрелить, на улицах ночью шайтаны правят свой кровавый шабаш. Оставить ее здесь… сначала надо было кое-что выяснить. Слишком много я повидал разного, чтобы просто так во все верить.

Наверху раньше была обсерватория, теперь там был свинарник и хлам. Все разворотили – считалось, что наблюдать за небом харам, наверное, потому что, если долго рассматривать его, можно прийти к выводу, что на небе есть звезды, а не Аллах. Обсерватория была хороша тем, что можно было вести обстрел на триста шестьдесят градусов и были видны подходы к зданию. Это был последний этаж и последняя линия обороны.

Проверив посты – если от этого зависит твоя жизнь, будешь делать это сам, не барин, – я поднялся наверх. Девчонка сидела в сторонке, у самой стены, непонятно на чем, поджав под себя ноги. Так, как она сидела, европейская женщина сидеть не могла.

Время кое в чем разобраться…

– Поговорим? – сказал я по-русски. – Ты знаешь этот язык?

– Да… нехорошо, но знаю… Вы и в самом деле моряк? – по-русски она говорила с шепелявым итальянским акцентом. К тому же букву «ы» она произнесла правильно, значит, ее родной язык не арабский и не фарси. Ни в том, ни в другом языке нет этой буквы, и этот звук арабы и персы просто превращают в «и».

– Да, старший офицер флота, – из осторожности я не стал называть ей свое настоящее звание, – меня зовут Александр. И со мной можно на ты без излишних церемоний. А как зовут тебя?