Священные холмы
Шрифт:
По поводу последней версии, особо любопытные горожане спрашивали: а как же мы? Мы куда денемся? В тумане будем, что ли жить? Там же ничего не видно?
Но, увы, никто не мог дать им исчерпывающего ответа.
Король Конайре также ожидал оллама с нетерпением. Он видел Катбада очень давно, когда посещал Эмайн-Маху по делам государственной важности. Тогда Катбад был ещё сравнительно молод, ему исполнилось сорок два года. С тех пор минуло почти десять лет. Каким стал оллам? Может, он, дейсвительно, отпустил бороду до земли и научился летать, как болтают в Таре? Кто знает…
Раздумья Конайре оборвались – в зал вошла Фиона, его жена.
– Я отвлекаю тебя от дум, повелитель? – тихо спросила она и поклонилась.
– Нет, нет… Прошу тебя садись. – Конайре жестом пригласил жену присесть в кресло с высокой резной спинкой и вопросительно на неё воззрился.
– Я бы никогда не посмела тревожить тебя… – королева осеклась, не зная, как продолжить. – Не знаю, право, с чего и начать…
– Начни с самого главного. – Посоветовал Конайре.
Глаза Фионы наполнились слезами.
– Повелитель, прошу тебя! Пребывание Ингела в Таре становится не выносимым!
Король, не скрывая удивления, посмотрел на жену.
– Отчего же?
– Я знаю, что ты скажешь: Ингел – твой сын, хоть и от наложницы… Но он… Он ведёт себя, словно я – не королева, а его служанка! К сожалению, боги не дали мне сыновей, но я ещё в состоянии зачать наследника.
Конайре поморщился. Фиона затронула больную тему.
– В Таре лишь одна королева и это – ты! Дейсвительно, Ингел – мой единственный наследник. Во всяком случае, пока дела обстоят именно так, ты не должна слишком строго судить его. Он молод! Что он опять натворил?
– Напился эля и приставал к твоим дочерям вчера вечером. А Моргауза, эта… – Фиона осеклась. Обидное оскорбительное слово едва не сорвалось у неё с языка в адрес наложницы.
Король рассмеялся.
– И что в этом такого? Они же связаны кровными узами! Я уверен, он просто шутил.
– Зато твои дочери не уверены в этом! Он отпускал в их сторону омерзительные шуточки! – возмущению королевы не было предела. – А когда я позвала королевскую стражу, заявил: что станет королём и прикажет казнить каждого, кто сейчас к нему прикоснётся. Естественно, стражники отступили перед его наглостью!
Конайре оторвал взор от перстня, который разглядывал с излишним тщанием, покуда королева изливала свои эмоции.
– Я уверен, что ты преувеличиваешь. В тебе говорит ревность к Моргаузе. Напрасно… Я давно не посещаю её спальню. – Признался он.
Фиона удивлённо приподняла брови.
– Тогда почему… ты так редко навещаешь меня?
Конайре улыбнулся.
– Мне всегда нравилась твоя прямолинейность. Разве у нас нет троих дочерей?
– А разве ты не хочешь, чтобы я зачала законного наследника? – ответила Фиона вопросом на вопрос.
– Я потерял всякую надежду. Да и потом роды в твоём возрасте уже опасны.
Фиона встрепенулась.
– Я вполне ещё могу родить! Мне всего-то минуло тридцать пять лет! Это ты не хочешь сына! Тебя устраивает Ингел, сын наложницы.
Конайре постепенно приходил в ярость.
– Не забывайся! Помни, с кем говоришь! Не испытывай моего терпения. Ингел похож на меня! Он – моя плоть и кровь. По закону я имею право оставить ему Эргиал.
Фиона резко встала.
– Ты отказываешься исполнять свой супружеский долг, потому, что сын наложницы похож на тебя! Ха-ха! Это неслыханно!
Конайре испытывал страстное желание сказать жене что-нибудь обидное.
– Я – не только король, но и мужчина. Не забывай об этом! Ты никогда не обращала внимания на мои увлечения! Но только не на Моргаузу! Она до сих пор не даёт тебе покоя. Уйми свою ревность.
– Я отлично помню, как ты потерял из-за неё голову. Она колдовала тебя! И до сих пор влияет на твои решения!
Конайре окончательно потерял самообладание.
– Я устал от вас обоих! И от тебя, и от Моргаузы! Я возьму себе новую наложницу, она будет молода и красива!
Фиона презрительно посмотрела на мужа.
– У тебя короткая память, повелитель. Или ты забыл, что сделал для тебя мой отец?! Да, если бы не его поддержка: кто бы сейчас восседал на троне Тары?
– Замолчи!!!
– Ты женился на мне тогда, двадцать лет назад, для того чтобы приобрести надёжного союзника – моего отца! – Фиона задыхалась от гнева и обиды. – И теперь ты говоришь мне о новой наложнице!
– Убирайся прочь! – разъярился Конайре. – И не смей являться ко мне без моего дозволения!
– Когда мой отец был жив, ты никогда не посмел бы оскорблять меня! – слёзы брызнули из глаз Фионы.
– Но он мёртв! И если ты не одумаешься, я прикажу отправить тебя в Энгус или Донинброк, подальше от Тары.
– А что ты скажешь нашим дочерям?
– Я выдам их замуж, и они тебя забудут!
Из груди Фионы вырвался сдавленный крик. Она бросилась прочь из зала. Конайре перевёл дух.
– Ох уж эти женщины! Действительно стоит подумать о новой наложнице, а Фиону отправить в Энгус. Да, лучше всего, – в Энгус. Донинброк – намного ближе к Таре.
Фиона, как вихрь помчалась по коридору, не замечая никого на своём пути.
– Госпожа! – окликнул её советник Мак Алистер. – Госпожа!
Но королеву душила обида, слёзы застила глаза, она даже не услышала зова Мак Алистера. Она ворвалась в свои покои. Служаки, наводившие по-обыкновению порядок, вздрогнули и переглянулись.
– Вина… – едва слышно произнесла королева и тяжело опустилась в кресло.
Служанка подала ей чашу с вином. Королева залпом её осушила и перевела дух.