Священные холмы
Шрифт:
Корри же, довольная собой, беспрепятственно достигла покоев леди Тальтиу. Когда она вошла внутрь, то увидела госпожу, сидевшую за столом.
– Где ты была? – спросила Дейдре.
Корри поклонилась.
– Я… Я заблудилась в замке и попала в винный погреб. – Призналась Корри.
Дейдре внимательно рассматривала девочку.
– А эти украшения… Где ты взяла их? – в голосе госпожи проскользнули нотки изумления и в тоже время гнева.
– Госпожа, поверьте мне, я не сделала ничего дурного! – взмолилась Корри. – Просто со мной приключилась необычная история…
Дейдре поднялась из-за стола и приблизилась к девочке.
– История… – машинально повторила она, с любопытством рассматривая обновы своей служанки. А затем не удержалась и дотронулась до золотого пояса, украшавшего стройную талию Корри.
Девочка испугалась: а вдруг пояс поранит госпожу? Но этого не случилось.
– Прекрасная работа. Ничего подобного я не встречала ни в Уладе, ни в Эргиал. – Призналась Дейдре. – Ну, расскажи мне свою необычную историю.
Корри поведала госпоже о встрече с клураканом и о сокровищах королевы Теи, хранящихся в недрах Бри-Лейт.
Дейдре внимательно слушала Корри, иногда издавая изумлённые возгласы.
– Эти украшения твои по праву. – Решила она. – И если ещё кто-нибудь из людей Моргаузы осмелится обвинить тебя в воровстве, разрешаю сказать, что все эти прекрасные сокровища подарила я за твою верную службу. Никто из здешнего королевского двора толком не видел моих украшений. Таким образом, мы сможем избежать сплетен.
Корри поклонилась.
– Благодарю вас, госпожа. Вы так добры ко мне.
Действительно Дейдре была привязана к своей юной служанке и даже слишком, порой относившись к ней, как к дочери.
Глава 2
Моргауза металась по комнате, словно раненая волчица. Она прекрасно осознавала, что её влиянию на короля пришёл конец и тому виной прекрасная Дейдре, леди Тальтиу. Та самая непокорная женщина, которая год назад не пожелала подчиниться прихоти короля. Та самая, которая не побоялась бежать из Тары. И, наконец, та самая, которой слишком дорого пришлось поплатиться за свою несговорчивость и гордыню, а именно, жизнью любимого мужа.
Бывшая наложница не строила иллюзий по поводу своего положения при дворе Конайре, не рассчитывая, что король снова воспылает к ней любовной страстью. Моргауза реально смотрела на вещи: увы, она уже не молода. Но, несмотря на это, ей удавалось сохранять влияние на короля и двор, особенно с того самого момента, как королева Фиона покинула Тару и направилась в Донинброк.
Фактически Моргауза стала негласной хозяйкой в королевском замке. Конайре не возражал против этого и охотно прибегал к советам бывшей наложницы…
И теперь Моргауза стремительно теряла свои позиции, а ведь леди Тальтиу пребывала в Таре всего два дня. Но двор, искушённый интригами и завистью, умеющий вовремя подстраиваться под новые веяния, быстро переметнулся на её сторону, видя в этой молодой красивой женщине будущую наложницу короля, возможно ещё более могущественную, чем сама королева Фиона, а затем и Моргауза.
Моргауза приказала служанке налить вина и почти залпом осушила чашу. Вино возымело должное действие, бывшая наложница несколько успокоилась, совладала с эмоциями и начала обдумывать, каким образом ей поступить.
Первым порывом Моргаузы было: пойти к королю… Но что она ему скажет? То, что король предпочёл ей молодую женщину? Нет, она слишком горда для этого и не потерпит подобного унижения.
Немного поостыв и поразмыслив, Моргауза решила оставить Тару и отправиться к Ингелу в Макгиппикадис. Именно там она намеривалась принять окончательное решение: как жить дальше?
Но Моргауза не могла покинуть Тару тотчас же, ведь близился праздник Балтейн и до него оставались считанные часы. И как бы ей не претило, увы, всё же придётся в составе королевской свиты следовать в священную долину Маг-Слехт.
Долина Маг-Слехт, устланная молодой ярко-зелёной травой, словно мягким ковром, возымела на леди Тальтиу магическое действие. Её охватил трепет, а затем и необъяснимый страх пред будущим. Она невольно вспомнила праздник Самайн, на котором впервые встретила лэрда Тальтиу и как не печально – короля Конайре.
Прошло чуть более года, и вот она возвращается в священную долину вдовой, да ещё и на правах королевской наложницы.
Дейдре вот уже несколько дней пребывала в королевском замке, её покои находились рядом с покоями Конайре. Но он ни разу даже не пытался овладеть ею. Дейдре не сомневалась: это должно случиться именно на праздник Балтейн, в священной долине Маг-Слехт. Конайре лелеял надежду, что молодая наложница понесёт от него сына и боги помогут ему в этом.
Безусловно, Конайре благоволил к Ингелу, своему единственному наследнику, но всё же его мужское самолюбие было несколько уязвлено, ведь от королевы были рождены три дочери. Королю хотелось иметь ещё одного сына, и всю ночь, накануне Балтейна, он молил об этом богиню Дану.
Конайре в душе осознавал, что Ингел – не лучшее будущее для Эргиал. Тем более, что прекрасно помнил слова Катбада. По началу Конайре не связывал пророчество великого оллама с сыном Моргаузы, но потом… Его всё чаще посещали мрачные мысли и терзали сомнения: а справиться ли Ингел с таким обширным королевством, как Эргиал? Сумеет ли он противостоять фоморам? Сумеет ли он удержать власть? А самое главное: признает ли его, как короля, священный камень Лиа Фаль? Издаст ли камень крик, подтверждающий, что Ингел – единственный законный властитель Эргиал?
Конайре всю ночь думал об этом. Наконец, решив, если Дейдре родит ему сына, то именно он станет наследником Тары и Эргиал, а Ингелу он оставит на кормление Макгиппикадис.
Пока прислуга устанавливала шатры и готовила праздничные костры, ведь Балтейн, прежде всего, – прекрасный огонь, Дейдре удалилась в фиднемед и достигла старого неметона, где когда-то вместе с Кейдом прислушивалась к крикам человеческих жертв, принесённых богам, исходящих из глубины веков.