Священные монстры (портреты)

Лимонов Эдуард

Я не присоединился к толпам, рукоплескавшим "битлз". Я ждал своего часа, пробавляясь Элвисом Пресли и ансамблем Советской Армии до того времени, когда появились "Sex Pistols" и "Clash". Вот тут я сказал себе: "Это моя музыка! Мне нужна от музыки (и от искусства вообще) трагедия, социальный протест, истерика бунта. У "Битлз" всего этого нет. Их мир веселеньких цветов: голубого и розового, как спаленка богатого ребенка. Потому я за Чапмэна, против Джона. Его японка - дряблая, глупая старуха, еще более отвратительна, чем сам плоский носатый Джон. Судя по воспоминаниям друзей и знакомых Йоко принесла Джону удовольствие секса. По всей вероятности, у него был особенный вкус, тот который парижские юные гурманы ходят удовлетворять в самом начале улицы Сан-Дени, вблизи от ее пересечения с рю де Риволи. Я говорю о любви к мамочкам. Там мне показывали одну старушку, якобы, даже с протезом вместо ноги. Джон и Йоко счастливо позволили сфотографировать свои маслянистые голые тела, бросая вызов рабочим семьям Ливерпуля. Конечно, он сделался счастлив, встретив Йоко. Свежие английские девочки "группи" до сих пор его не удовлетворяли. Для счастья в постели ему нужна была тухлая, коротконогая японская мамочка, много старше

его. Она-то знала, что делала, пробираясь к Джону в постель, хитрая "мамочка". Она успокоилась на бешенных миллионах, а Чапмэн вольно или невольно стал ее соучастником, он сделал ее единоличной владелицей миллионов. Самое разумное для нее было бы выйти замуж за Чапмэна, а ему жениться на Йоко Оно.

В прежние времена, в добитловскую эпоху, в отдаленные века, не было ни видеосъемок, ни киносъемок, ни магнитофонов, потому весь мусор культуры стекал в дыру времени. Оставались же для нас, потомков, только те, кого избрали специалисты современники, кто поистине поражал. Сейчас мусор не стекает, он накапливается в памяти человечества, хочешь не хочешь, в виде дисков, записей, поражающих воображение сумм гонораров. Потому не быстро получится отскрести от памяти человечества Джона Леннона.

"Есть только один класс, который думает о деньгах больше, чем богатые это бедные", - разумно заметил соотечественник Леннона - Оскар Уальд. Жадные ребята из Ливерпуля, те, кто уцелел - обзавелись детьми, внуками от многочисленных браков. Их бездарные дети бездарно поют и дают бездарные интервью. Они навязали нам себя, эти хваленые "жуки". Те еще жуки, эти ребятки, и их семьи.

Следует заметить, что появились они и их феноменальный успех стал возможен только в контексте 60-х годов, в контексте "молодежной революции" во всем мире. Студенческих бунтов в Праге и в Париже в 1968-м, в Германии, и в контексте движения "хиппи", распространившегося из Калифорнии по всему миру. Как ни странно, толчком взрыву молодежных бунтов и возникновению молодежной культуры, послужило событие вовсе не европейское, и не американское - толчок пришел из Китая. Там по зову Великого Кормчего Мао подняли руки с красными цитатниками десятки миллионов школьников и студентов. Красная гвардия - знаменитые хунвейбины избивали, оплевывали и истязали, устраивали массовые судилища над чиновниками и руководителями государства. Ведь Мао сказал: "Огонь по штабам!". Мао хотел выбить новых коммунистических чиновников из кресел. Школьники и студенты принялись выбивать. "Хунвейбины" вызвали шок в Западном мире. Фотографии разбушевавшейся молодежи Китая не сходили со страниц газет и с экранов телевидения. И как круги по воде, пошли отдаваться китайские события в европейских столицах. Сработал эффект подражания. Китай сдетонировал и парижскую революцию 1968 года, и события в Праге, Берлине, Беркли. На этой волне внимания к молодежному искусству проканали и "битлз". В контексте другого времени им вряд ли бы светил такой успех, то есть они еще и нахлебники, приживалки, нажившиеся на моде на молодежь.

И продолжающие наживаться. Если в 1985 году Майкл Джаксон купил оптом права на песни "Битлз" за 50 миллионов долларов, то сегодня, шестнадцать лет спустя, Пол Маккартни, оппонент Леннона, собирается откупить их у Джаксона за 700 миллионов долларов! Бездарные пассивные толпы нуждаются для своей пассивной овощной жизни в музыкальных шумах. Запакованные под этикеткой "Битлз" порции музыкальных шумов, пользуются бешенным спросом. Спасибо Марку Чапмэну. По сути половина из этих 700 миллионов должна была бы принадлежать ему. Без пули Чапмэна история "Битлз" не вытянула бы столько лет.

Чарлз Мэнсон: чудовище обывательских снов

Он вышел из тюрьму, кажется, в 1965-ом и попал в район Ашбери Хайтс в Сан-Франциско, где как раз и бродила та среда, которая привела к возникновению движения "хиппи". Среда, где свободно обращались наркотики, где Тимоти Лири проповедовал "иллюминацию"с помощью таблеток ЛСД, а Кэн Кэйси (автор "Полета над гнездом кукушки") экспериментировал жизнь в коммуне и промискуитет. Теплый климат Сан-Франциско способствовал простоте нравов и цыганскому стилю жизни "хиппи". Свободная любовь, наркотики, книги Карлоса Кастанеды, Тимоти Лири, модный "Одномерный человека" Герберта Маркузе - эта среда притягивала к себе всякого рода витий, бездельников, революционеров, мракобесов, мошенников и просто любителей потрахаться с девушками.

Мэнсон, в отличии от всей этой публики, был взрослый, серьезный мужик. Тридцать лет, сидевший в исправительных заведениях и тюрьмах с малолетства. В тюрьме он выучился играть на гитаре и неплохо исполнял песни своего собственного сочинения. Он появился в Ашбери Хайтс сразу по всем вышеприведенным причинам: и чтобы потрахаться с девушками (после пребывания в тюрьме, первая потребность), и чтобы попытаться пристроить свои песенки (в той среде бродили всякие люди, музыканты тоже случались). Ну и, конечно, его привлекала общая атмосфера расслабленной вседозволенности. Невысокого роста, коренасты, с кривыми ногами, он отпустил длинные волосы и вписался в толпу неотличимых друг от друга существ обоих полов. Он, конечно, не мог претендовать на роль духовного лидера или наставника-гуру, на которую претендовали и Кэн Кэйси, и Тимоти Лири, и Кастанеда (хотя физически этот прятался от поклонников), или профессор Маркузе.

Однако, Мэнсон, как оказалось, обладал несомненными качествами лидера. В короткое время вокруг него собралась "семья", состоявшая в основном из молодых девушек. Все они были связаны с Мэнсоном интимными отношениями. В основном это были девушки из неблагополучных семей. Впоследствии они свидетельствовали приблизительно одно и то же: "Чарли раздел меня и подвел к зеркалу. "Посмотри, на себя, какая ты красивая, какой у тебя привольный живот, сильные ноги." Никто мне никогда не говорил такого. Родители называли меня дурнушкой и толстушкой. Чарли был такой добрый! Никто в жизни не относился ко мне так хорошо, как Чарли". Неудивительно, что за своим Чарли девушки готовы были идти повсюду. Семья путешествовала из квартиры в квартиру, количество членов семьи увеличивалось. Помимо нескольких десятков девушек, в семье состояли несколько мужчин; самый известный -

Бобби Босолей, впоследствии осужденный вместе с Мэнсоном. От всех других коммун Калифорнии Мэнсоновская семья отличалась безусловным подчинением своему харизматическому лидеру и тем, что в ней преобладали девушки. Впоследствии, после ареста и суда над Мэнсоном в прессе распространялись слухи о том, что, якобы, Мэнсон сдавал своих девочек напрокат "Ангелам Ада" (моторизованной банде) и другим полу-криминальным группировкам. Нет нужды ни обелять, ни очернять Мэнсона, нравы калифорнийских хиппи были таковы, что два, три или десять "Ангелов Ада" пропущенные девчонками через себя не имели никакого значения. Количеством мужчин хвастались. В удивительной документальной книге Тома Вулфа 60-х годов "Coal acid taste" Вульф красочно рассказывает нравы одной из коммун, объединившихся вокруг Кэн Кэйси - культовой фигуры того времени (он написал свою культовую книгу "One flow ouer the cocoos nest" еще в 1961 году). Там есть эпизод, где муж подбадривает и болеет за жену, промокает ее лоб и интимные части полотенцем во время ее соитий с астрономическим количеством самцов. Так что Мэнсон не был исключением. По всей вероятности, он оказался пассионарным харизматическим лидером низшего порядка (воспитание, образование и пр.), но он оказался лидером как хакасский шаман или сибирский раскольник. Или рабочий, увидевший во сне Христа, и основавший секту. Не удивительно, что его девочки впоследствии говорили: "Чарли, как Христос!". Чарли стал подражать Христу, потому что никаких других примеров лидерства людьми он не знал. Не его вина, что общество сделало его злодеем. Он собрал несчастных и убогих детей цивилизации и дал им отеческий звериный комфорт, ласкал некрасивых девочек и их гениталии, а в ответ они давали ему все - подчинение и жизнь. Сексуальный комфорт недооценен в нашем обществе, между тем - он огромная ценность, выше золота, пачки долларов, пушнины или Кадиллака. Мэнсон понял это и преуспел в своей небольшой семье. В последние годы, в те несколько лет, которые существовала семья, они метались по Калифорнии, жили на ранчо какого-то старика, пытаясь убедить его завещать им ранчо, они искали убежища от грядущей ядерной войны в Долине Смерти. И пытались продать песни Мэнсона в Голливуде. Все это поступки невысокого пошиба свидетельствуют об отсутствии глобальных планов. Затем они как-то скоропалительно совершили ряд преступлений в Беверли-Хиллз, которые, собственно, и заставили вздрогнуть весь мир. Интересно, что сам Мэнсон принимал участие только в одном убийстве, музыкального продюсера, нанес ему удар саблей и этот удар не был причиной смерти. Обычно, удары ставшие причиной смерти, наносил Бобби Босолей. Красавчик блондин, отвечающий за свою фамилию своей внешностью. "Beausoleil" в переводе с французского: "красивое солнце. "Семья" или банда скоре всего пыталась грабить богатые дома в Беверли-Хиллз, надо было как-то жить, кроме тридцати или более самок, в семье были и дети. Порою спасало воровство в супермаркетах. Такое впечатление, что и в дом актрисы Шарон Тейт, жены польского режиссера Романа Полянского, они залезли в поисках еды и наживы. Возможно, они видели, что сам Полянский уехал. Бобби Босолей и четверо девиц проникли в дом и нашли там против ожидания, целую компанию. Кроме беременной Шарон Тейт (она сыграла роль в thriller(е) Полянского "Роз-Мари-бэби"), там находился парикмахер Фриковски, друг Полянского и семейный поставщик наркотиков и пожилая пара - супруги. В момент проникновения в дом непрошеных гостей, вся теплая компания закончила ужинать и приняла наркотики. Первая часть случившегося напоминала сцену убийства Куилти Гумостром в романе Набокова "Лолита". Шуточки наркоманов и хиппи, однако постепенно приняли зловещий характер, девчонки неумело искололи ножами Шарон Тейт, окровавленный Фриковски выбежал в сад и почти убежал бы. Короче кровавый гиньоль. Кое-как забив всю компанию, семья испугалась. Вызвали Чарли. Чарли придумал представить дело так, чтобы подумали на негров. Потому стены украсили надписями "Death to pigs!" и "Black power!", сделанными кровью и "Kpelter-skelter!" (кажется, название песни самого Мэнсона) и все перевернув, ушли.

Попались они уже на следующем набеге, на резиденцию супругов Ла Бианка. Там они тоже оставили свои надписи, но провести полицию не смогли. Кто-то их видел. Их арестовали. Дело Мэнсона нанесло огромный ущерб движению хиппи. Теперь реакционная пресса имела основание объявить молодежную контр-культуру ущербной и патологической. Дело Мэнсона отвратило от движения хиппи интеллектуалов и попутчиков. С 1968-1969 годов солнце движения стало закатываться. Общество так толком и не поняло, кто был Мэнсон. Его объявили антихристом, маньяком, тогда как он по сути своей лишь начитанный рабочий, увидевший Христа и истолковавший видение как зов. И основавший свою секту. Никакую гражданскую войну между белыми и неграми Мэнсон не собирался проповедовать. Он лишь сумел впечатлить собой несколько десятков девчонок до такой степени, что в 1975 году, семь лет спустя после ареста Мэнсона одна из его подружек пыталась убить президента Форда из дешевого револьвера. Она села в тюрьму, повторяя: "Я сделал это для Чарли!". Сам Мэнсон находится в федеральной тюрьме Сан-Квентин уже 33 года. Каждый раз, когда его пытаются освободить власти, граждане подымают шум и "чудовище" остается в заключении.

Жан Марэ: весь Париж

В 1996 году в последний мой приезд в Париж, писатель, мой бывший босс Жан-Эдерн Аллиер пригласил меня на свою литературную телепередачу, она повторяла формулу некогда знаменитого "Апострофа" Бернара Пиво. В передаче участвовал царственный, в черном костюме, с серебряной бородой Жан Марэ. Еще присутствовал Нобелевский лауреат, некий ирландский поэт, но, конечно, гвоздем программы, центром внимания был легендарный актер. Думаю, ему было уже лет восемьдесят, или более того.

Я глядел на него во все глаза. Еще бы, культовый актер французского кино, друг и любовник, и питомец Жана Кокто, исполнявший главную роль в премьере пьесы Кокто "Les enfants terribles", партнер Милен Демонжо и де Фюнесса по культовому фильму "Фантомас"! Сидя там на теле-плато напротив Жана Марэ, я мысленно измерял расстояние, отделявшее меня - мальчишку из харьковского заводского предместья: Салтовки, там на стенах пацаны писали "Фантомас!", до меня нынешнего. И от безмерности этого расстояния мне было хорошо.