Священный меч Будды (сборник)
Шрифт:
– Канальи! Исчезли! Как? Меня, почтенного гражданина свободной Америки, чистокровного янки, одурачили какие-то поганые китайцы?! Это неслыханно! – Он метался взад-вперед по островку, как помешанный, и рвал на себе волосы, сыпля угрозами и ругательствами, от которых мороз продирал по коже. – Каторжник Луэ Коа! – орал он, заламывая руки от ярости. – Пиратская желтая рожа! Обманул нас, предатель! Попадись только он мне в руки, я сверну ему шею, как цыпленку, изрублю, истолку в порошок, изжарю живьем! Украсть у меня шу-шу! Гадина,
– Ладно, Джеймс, пора уняться, – сказал капитан. – Толку-то от вашего шума?
– Уняться? Мне? Вам что, все равно, что нас обвели вокруг пальца эти мошенники, бритые головы? Они оскорбили меня, американца, понимаете?
– А разве они точно так же не оскорбили и меня, итальянца? – усмехнулся капитан Джорджио.
– И меня, поляка? – добавил Казимир.
– У нас нет ничего, даже одного глотка водки на четверых! Как мы теперь выживем?
– Найдем и водку, и провизию, – заверил Джорджио. – По-моему, незачем горевать о том, что мы избавились от этих негодяев в самом начале. Было бы куда хуже, если бы они в конце концов нас убили.
– Тут вы правы, капитан, – смягчился Корсан. – Я со своим телосложением и силой, конечно, никогда не боялся этих скотов, но, по правде говоря, они ужасно надоедали мне своими ворчаниями и вечным недовольством. Только я не представляю себе, как мы будем продолжать путешествие без лодки и лошадей.
– А ноги на что, сэр Джеймс? – улыбнулся Казимир. – Надеюсь, американцы любят ходить пешком.
– Еще бы! Мы ходим так же быстро, как поезда по железной дороге, ведь мы тоже железные.
– Тогда все пойдет прекрасно.
– А провиант? – спросил Мин Си.
– Об этом я позабочусь, – сказал Корсан. – Завтра пройдусь по лесам и болотам и выгоню слонов, бегемотов, тапиров из их логовищ.
– Где же вы видите болота? – перебил капитан.
– И где леса? – подхватил Казимир. – Ваши владения, сэр Джеймс, не имеют сейчас даже семисот футов в диаметре. Поставьте крест на слонах, бегемотах и тапирах.
Американец с минуту молчал, словно пораженный, но потом его осенила новая мысль:
– Мы найдем фазанов, гусей и уток. Вот увидишь, Казимир, какое побоище мы им устроим. Ни одна птица не ускользнет от меня, уверяю тебя. Самое трудное будет покинуть наши владения.
– Об этом подумаем завтра, – произнес Мин Си. – Утро вечера мудренее, и давайте еще поспим.
– Ну что ж, наш канонир прав. Я всегда говорил: чем меньше голова, тем умнее в ней мозги. А можем мы уснуть без боязни, что завтра не проснемся без голов?
– Не бойтесь, сэр Джеймс, – засмеялся Казимир. – Я посторожу.
– Тогда отлично. Спокойной ночи, мальчик.
Корсан, капитан и Мин Си улеглись в палатке, а Казимир сел на траву, положил ружье на колени и устремил взгляд в сторону берега.
Глава XI
Переправа через Сицзян
До конца ночи все было спокойно.
– Не вернулись эти негодяи? – спросил поутру американец, едва выбравшись из палатки.
– Нет, сэр Джеймс, – ответил Казимир. – Да и зачем им возвращаться? Они летят теперь к Чжаоцину на всех парах, поедая наш провиант и запивая его нашей водкой.
– У нас вообще нечего положить в рот?
– Даже ни крошки сухарей.
В эту минуту капитан и Мин Си вышли из палатки, где, по-видимому, о чем-то совещались, и Джорджио объявил:
– Мы покидаем остров.
– Как жаль оставлять этот райский уголок! – воскликнул американец. – А когда мы доберемся до того берега, то куда пойдем дальше?
– Прямо до самого Юаньяна.
– Разве мы не отправимся в какой-нибудь город купить лошадей?
– Это опасно, Джеймс. Ведь мы иностранцы, а вы уже по собственному опыту знаете, что значит быть чужеземцем в этой дьявольской стране.
– Да, Чжаоцин мне на многое раскрыл глаза.
– Почему, капитан, китайцы так боятся иностранцев? – спросил Казимир.
– Так всегда было, – ответил Джорджио. – Они опасаются, что иностранцы, принеся с собой новую религию, обычаи и одежду, всколыхнут страну, устроят в ней беспорядки, а то и настоящую революцию. Китайское правительство чувствует себя неуверенно и делает все возможное, чтобы удержать государство от распада.
– Странно, – заметил американец, – эти самые иностранцы, если бы им позволили, научили бы китайцев новым производствам, дали толчок торговле, расширили внешние связи и улучшили условия жизни китайцев.
– Совершенно верно, Джеймс, но китайцы считают торговлю с иностранцами неблагоприятной для себя. Она и в самом деле лишает их громадного количества шелка, чая, фарфора и многих других товаров, которые, оставаясь внутри империи, стоили бы гораздо дешевле, чем теперь.
– Так в обмен они получают европейские и американские товары, которых у них нет?
– Они утверждают, что эти товары не нужны китайцам, что те жили без них целые тысячелетия.
– Но ведь от торговли страна богатеет?
– Богатеют коммерсанты, Джеймс, а народ умирает с голоду.
– Позвольте мне в этом усомниться, капитан.
– Нет, вот послушайте. Одно время в Китае существовали тысячи прядилен, которые обеспечивали заработок миллионам рабочих, но явились европейцы, привезли свои хлопчатобумажные товары – и все местные фабрики закрылись.
– Почему?
– Потому что китайские изделия стоили вдвое дороже европейских. Завтра европейцы найдут способ точно так же конкурировать в торговле шелком, бумагой и мало ли чем. Как следствие, еще масса фабрик, дающих теперь средства к существованию нескольким миллионам людей, закроется, и нищета возрастет. Согласны?