Свято-Русские Веды. Книга Коляды
Шрифт:
Стали жить они, поживать. Святогор с Пле– яною правили. Ваня с Мерей родили сына, дали имя ему — Садко. Жили весело и легко.
И пошли от Вани и Мери племена мари и венедов.
И теперь все из века в век Ваню с Мерею прославляют! Святогорушку почитают!
—
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как в Святых горах, в Цареграде, жил Садко, сын Вана и Мери.
Был велик Цареград и славен. Терема, дворцы — белокаменны, храмы в городе — все высокие, ну а площади — все широкие. И все лавки полны товарами, а у пристани корабли — будто лебеди в тихой заводи.
У Садко-то нет злата-серебра, нет и лавок, полных товаром, нет и кораблей белопарусных. У него есть гусли яровчаты, у него есть голос певучий. Сел на камень он бел-горючий, начал он на гуслях играть — стал Ильмень– лиман волновать. От утра играл и до вечера. Как к закату склонился день — взволновался старый Ильмень. В нём волна с волною сходились, и песком вода замутилась.
И тогда из вод Ильм Купалень на златой песок выходил, и Садко он так говорил:
— Ай же ты, Садко Цареградский! Были в царстве моём пир-гуляние и под гусли твои пля– сание! Ты, гусляр, меня распотешил игрой, и теперь тебя я пожалую, но не золотою казной. Ты обратно в город ступай, на пиру и там поиграй. Все начнут на пиру напиваться, станут хвастать и похваляться. Будет хвастать иной золотой казной, глупый хвастать начнёт — молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой. Ты ж скажи, что коли в лиман сети шелковые забросишь — рыбу-златапёрую словишь! Станут спорить купцы цареградские на товары и корабли — ты главу в заклад позакладывай. Как закинешь невод в Ильмень — рыбу выловишь в тот же день!
Всё как сказано — так и сталось, узелками в сеть завязалось.
Как вернулся Садко в Цареград — на пиру поставил заклад.
— Ай же вы, купцы цареградские! Нету у меня золотой казны, нету у меня молодой жены. Лишь одним могу похвалиться: видел я златопёрую рыбицу! Коли я её не поймаю — пусть мне голову отрубают!
Бились с ним купцы о велик заклад. И оставил Садко славный Цареград, и закинул невод в Ильмень, вынул рыбу-ту в тот же день!
И купцы царьградской земли отдавали ему товары, белопарусные корабли.
Стал Садко купцом цареградским. Начал тут Садко торговать — и по городам и украи– нам со товарами разъезжать.
И женился Садко цареградский, и построил себе палаты. Все в палатах тех по-небесному. Как на небушке Солнце Красное — так и в тереме Красно Солнышко. Есть на небе Месяц — и в тереме есть. Есть в нём красота всех небес!
И устраивал столование, для честных гостей пирование.
Все на том пиру наедались, все на том пиру напивались. Стали между собою хвастаться. Кто-то хвастает золотой казной, кто — удачею молодецкою, глупый хвастает молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой.
А
— Ай же вы, купцы цареградские! Чем же мне, Садко, отличиться, перед вами чем похвалиться? У меня, Садко Цареградского, золотая казна не тощится, все подвалы от золота ломятся. Все товары в Царьграде я выкуплю, все худые товары и добрые. Чем же будете торговать, коли нечего продавать!
И тогда все билися о заклад — сам Садко, а против Царьгад. И все с пира того разъезжа– лися, и закладу тому удивлялися.
А Садко-купец встал ранёшенько, умывался поутру белёшенько. И давал он дружине златой казны, чтоб скупали товары любой цены. И во день второй, и на третий день отпускал он дружину хоробрую, и скупали они в Царег– раде все товары худые и добрые.
И пошёл он сам во гостиный ряд. Видит тут Садко, что товаров во торговых рядах не убавилось. Скупит он товары цареградские — подоспеют товары заморские. И опять есть чем торговать, есть что продавать-покупать.
Тут купец Садко призадумался:
— Ведь не выкупить мне товаров со всего-то белого света! Я, Садко Цареградский, богат, но богаче меня будет сам Царьград!
Тут Садко — купца Цареградского — кто-то тронул за плечико левое. Обернулся он — видит Велеса.
Стал тут Велеса он молить:
— Помоги товары скупить! И, клянусь, для тебя — вскоре сам возведу из золота храм!
Согласился на это Велес.
И пошёл Садко ко своей казне. Видит — де нег в ней больше прежнего, чтоб сойтись с купцами в цене. И тогда Садко Цареградский всё, что есть, скупил до последнего. Не оставил товаров в городе даже на полушечку медную.
И казна Садко не истощилась, и богатства его приумножились. И возвёл Садко храм златой богу Велесу Семиликому, по делам своим Всеве– ликому.
И построил Садко тридцать кораблей чернобоких и белопарусных. И поехал он торговать. Он поплыл по Ильмень-лиману, из Ильменя — вошёл в Ильмару, из Ильмары-реки — в море Чёрное — где ветрам и волнам раздольно.
Говорил Садко корабельщикам:
— Поплывём мы по морюшку Чёрному, мимо Белого, Березани, мимо острова Лиха– лютого, а потом и мимо Буяна. А затем от Буяна ко Ра-реке, а по ней ко Белому граду, где товарушкам нашим рады!
Вот плывёт Садко морем синим, а пред ним остров Белый — дивный, а на нём, на белой берёзе распеваёт сама птица Сирин. Только запоёт песню птица — корабельщики забываются, в скалах корабли разбиваются.
И по гуслям ударил тогда Садко:
— Ой вы гой еси, корабельщики! Вы не слушайте птицу Сирина! Сладко Сирин поёт– распевает, но кто слышит её — умирает!
И поплыл Садко вдоль по морюшку. Много ль, мало ль минуло времени — вот приплыл Садко к Березани. А на этом привольном острове сам Стрибог погодою правит. И Стрибог дал приют для его кораблей, принимал дорогих гостей — сурью в чаши им наливал, целый месяц ^ их угощал. А как время пришло прощаться, подарил он с ветрами мех, чтоб по морю плыть без помех.