Святославичи
Шрифт:
– Он таков!
– Ода улыбнулась восторженной улыбкой.
– Он не станет довольствоваться малым.
– Прекрасно!
– Брага хлопнул в ладоши.
– Для начала ему нужно завоевать Херсонесскую фему [73] в Тавриде, это произведет переполох в Константинополе. Я уверен, и русские князья сразу зауважают Ростислава. Он будет иметь возможность выбирать между Русью и Византией, если, конечно, не захочет основать собственное государство. Признаться, более выгодного места для этого не найти. С юга Тавриду надежно защищает море, с севера - степи, с востока - высокие горы. И главное, там сходятся торговые пути из Европы и Азии.
[73]
У Оды закружилась голова от тех картин, какие нарисовал перед ней Брага.
Она, жена Ростислава и княгиня тмутараканская, живет во дворце с фонтанами, из окон которого видно море. Послы и торговые гости каждодневно толпятся у ее трона, подносят дорогие подарки. Рядом с Одой восседает красавец муж, князь тмутараканский и владыка Тавриды. Как удивится такому ее возвышению германский король! Гертруда и Анастасия умрут от зависти! Ода заберет с собой Ярослава и Регелинду. Жаль расставаться с Вышеславой, девушка так к ней привязалась, но всегда приходится чем-то жертвовать ради счастья.
Брага продолжал восторженно описывать, как благодаря ему Ростислав сумеет заручиться поддержкой генуэзцев и графа тосканского, - себя Брага уже видел флотоводцем Ростислава!
– как они обезопасят границы тмутараканского княжества от вторжений кочевников, как приберут к рукам устья Днепра и Дона, построят большой флот, возведут крепости по берегам Тавриды…
– Но все это произойдет лишь после того, как моя обожаемая княгиня допустит меня ко всем тайникам своего прекрасного тела, - напомнил генуэзец и призывно посмотрел Оде в глаза.
– Это даже не плата за мои будущие услуги, но своеобразный залог доверия ко мне, моя несравненная княгиня.
Оду смутил откровенный взгляд Браги. Она хлестнула коня и поскакала к распахнутым городским воротам, но, обернувшись на скаку, звонко крикнула:
– Я подумаю, синьор Джованни!
* * *
Вечером, закрывшись в своей светлице, Ода еще раз прочитала письмо к Ростиславу. После всех прекрасных возможностей, раскрытых перед нею Брагой, это послание показалось Оде жалким и лишенным всякого смысла. Да Ростислав скорее умрет, чем склонит голову перед Изяславом!
Ода сожгла письмо и села к окну, обдумывая текст нового послания к любимому. Ей хотелось передать в нем все услышанное от Браги сжато и, главное, убедительно, а у нее между тем из головы лезли сплошные признания в любви. Вот если бы Брага сам написал письмо Ростиславу…
Нет, пусть лучше он расскажет все Ростиславу при встрече с ним. Зачем писать, когда можно сказать. С другой стороны, если Ода окажется в Тмутаракани вместе с Брагой, что помешает ей самой поведать обо всем? Ода представила удивленные глаза Ростислава и улыбнулась. Впрочем, рассказать так, как умеет Брага, у нее не получится. И бежать из Чернигова без его помощи она тоже не сможет. Значит, как ни поверни, а Оде не обойтись без хитрого генуэзца.
На воскресной службе в Спасо-Преображенском соборе Ода стояла рядом с мужем на хорах. Слева от них были Вышеслава и Ярослав, позади плечом к плечу выстроились молодцы-пасынки.
Глянув вниз, Ода заметила среди боярских шуб малиновую куртку Браги. Пронырливый генуэзец протолкался почти к самому амвону [74] , но не столько молился, сколько смотрел на стоящую наверху Оду. Увидев, что и княгиня заприметила его, купец принялся строить ей глазки и улыбаться. При этом он не забывал осенять себя крестным знамением, но делал это двумя руками. Боярские жены и дочери косились
[74] Амвон - возвышенное место в виде квадратной площадки в центре средней части храма. На нем архиерей облачается в ризу и совершает некоторые службы.
На кривлянья Браги обратила внимание и Вышеслава. Она переглянулась с Одой, и обе едва не засмеялись.
Вышеслава подумала, что генуэзец, с которым она была в дружеских отношениях, именно ей оказывает знаки внимания. Не желая, чтобы это заметил отец, Вышеслава немного отступила назад и нечаянно наступила на ногу Олегу. Тот тоже слегка попятился и уперся спиной в грудь Гремыслу. На хорах произошло небольшое замешательство. Однако строгий взгляд Святослава мигом восстановил порядок.
Вышеслава опустила голову и закусила губу, чтобы не засмеяться над проделками генуэзца. Шутовство Браги видел и Ярослав, который несколько раз прыснул в кулак, получив за это подзатыльник от отца.
Никакие молитвы не шли на ум Оде, малиновая куртка притягивала ее взгляд, отвлекая от золоченого стихаря [75] епископа и длинных риз пресвитеров [76] , возвышенный настрой ее мыслей сбивался, до нее с трудом доходил смысл богослужения. Наконец, Брагу приметил и Святослав. Князь обжег жену таким взглядом, что у Оды по спине пробежали мурашки. Она сделала вид, будто не замечает генуэзца.
Но Брага сам все испортил. По окончании службы, когда Ода рука об руку со Святославом выходили из храма, генуэзец вдруг закричал: «Многие лета князю и княгине!»
[75] Стихарь - длинная прямая одежда с широкими рукавами.
[76] Пресвитер - церковнослужитель средней степени церковной иерархии.
Толпа, стоявшая на ступенях, подхватила этот крик.
Ода по лицу супруга догадалась, какие мысли обуревают его. И приготовилась к буре, которая разыгралась в тот же день.
– Тебе, супруга дорогая, прежде чем слово на людях молвить, подумать следует, тем паче блюстись поступков ветреных, о коих молва разойтись может, - сказал Святослав, придя в покои жены и выгнав прочь ее служанок.
– Мне жена неблазная нужна, ибо Богом мне уготовано над людьми власть держать и людям же примером служить. Люди видят, как ты на пару с фряжским купцом по Чернигову верхом разъезжаешь, - промолвил Святослав и, приподняв за подбородок голову Оды, заглянул ей в глаза.
– Иль приглянулся тебе купчишка этот? Молви без утайки. Не хочу, чтоб ложь промеж нас гнездо свила.
На губах Оды мелькнула улыбка и тут же пропала. Взгляд ее голубых глаз из насмешливого превратился в пытливый, словно она хотела сказать: тебе бы, муженек, спрашивать, не мне отвечать.
Святослав взял Оду за плечи и встряхнул:
– Молви же. Ну!
– Ты хочешь ответ услышать, мой князь, - тихо, но твердо произнесла Ода.
– Что ж, будь по-твоему. Я повинуюсь тебе как супругу. Только, прошу тебя, не делай мне больно.
Святослав нехотя отпустил Оду.
– Я не стара еще и могу притягивать к себе мужские взгляды, уж не это ли, муж мой, ты хочешь поставить мне в вину?
– продолжила Ода.
– Даже старшие сыновья твои подчас смотрят на меня как на желанную женщину, а не как на мачеху. Запрети же им видеться со мной за это, а я постараюсь запретить себе видеть лица тех мужчин, кои мне приятны, если они тебя раздражают. Брага умеет развеселить меня, он всегда чувствует мое настроение. Тебе же, Святослав, на меня наплевать. Скажи, что я не права.