Святославичи
Шрифт:
Изяславу вспомнился Андраш, сын герцога Ласло Сара, изгнанник Андраш, по-русски, Андрей. Приютил его некогда в Киеве Ярослав Мудрый, как приютил Гаральда, не поделившего норвежский трон со своим братом Олавом. Ярослав любил повторять сыновьям своим: «Благо получает тот, кто умеет ждать».
Прошло время, умер король Олав Святой [85] . Освободился и венгерский трон. Вспомнили про изгнанников в далекой Норвегии и в граде Эстергом, что на берегу полноводного Дуная. Стали Гаральд и Андраш королями каждый
[85] Олав Святой - король Норвегии в 1015-1030 гг.
Вот только недолго просидела на норвежском троне Елизавета Ярославна. Не по сердцу ей пришлась суровость супруга - и трех лет не прошло, как сбежала она в Данию и вышла там замуж за датского короля Свена.
Анастасия хоть и была счастлива за Андрашем, но спокойного житья не было и у нее: у венгров тянулась долгая ожесточенная борьба за власть между потомками короля Иштвана Святого [86] и его двоюродного брата герцога Ласло Сара. Породнился Иштван Святой после принятия христианства с германским королевским домом, взяв в жены сестру короля Генриха, Гизеллу. Дед Изяслава Владимир Красное Солнышко не захотел совсем уж уступать Венгрию католикам и заключил дружественный союз с королем Иштваном, выдав за его брата Ласло свою дочь Премиславу.
[86] Иштван Святой - король Венгрии в 997-1038 гг.
С той поры и разгорелась вражда между сыном Иштвана Петром, женатым тоже на немке, и сыновьями Ласло Сара, Андрашем и Левенте. По закону, у потомков Иштвана было больше прав на трон, но воинственности и удачи им всегда не хватало в отличие от потомков Ласло Сара. Потому-то Андраш и стал королем венгров сразу после смерти Петра.
– Иль не слышит князь киевский, как в Польше гремят оружием, собираясь воевать с его племянником Шаламоном?
– прозвучал вопрос герцога Левенте к Изяславу.
– В Польше испокон веку оружием гремят, и я не собираясь вмешиваться в дела Болеслава, - раздраженно ответил Изяслав.
Бояре киевские, сидевшие на скамьях вдоль стен, одобрительно загудели.
– Таково твое последнее слово, великий князь?
– громко спросил Левенте.
Герцог вскинул подбородок и слегка прищурил свои темные выпуклые глаза в ожидании ответа.
– Да, - ответил Изяслав и, не сдержавшись, добавил: - Законному правителю чужие мечи не нужны, а сродники свои не страшны.
– У великого киевского князя впереди еще полжизни, чтобы иметь возможность разувериться в собственных словах, а посему я не стану тратить время на разговоры, - склонив голову, промолвил Левенте. Хочу лишь йопросить пресветлого князя разрешить мне повидаться с вдовой Ростислава княгиней Ланкой.
– Могу обрадовать тебя, герцог, - криво улыбнулся Изяслав.
– Вдова Ростислава надумала возвратиться в отчий край, так что будешь ей в пути и собеседником, и телохранителем.
При последней фразе брови Изяслава сдвинулись на переносье и в глазах блеснули недобрые огоньки.
Герцог отступил на шаг, неловко поклонился, прижав руку к груди. Вместе с ним отвесила поклон и его свита.
Отпуская Ланку в Венгрию, троих ее сыновей Изяслав оставлял на Руси. Боялся Изяслав, что вырастут Ростиславичи мстителями за своего отца, коль их воспитанием займутся мать и бабка.
Это решение не понравилось Гертруде, которая немедленно поспешила к мужу. Гертруда, как всегда, действовала бесцеремонно, вторгнувшись в покои Изяслава, не вняв предостережениям княжеского постельничего Людека.
На днях учинил кровавую расправу прямо на княжьем суде киевский боярин Яловат, зарубивший топором торгаша Бокшу за то, что тот средь бела дня на улице сорвал платок с головы жены Яловата, когда та отвергла наглые домогательства. Брат и сын Бокши поклялись в кровавой мести изничтожить самого боярина и все его мужское потомство.
Вот чем была занята голова Изяслава, когда вдруг к нему пожаловали венгерские послы. И теперь, после переговоров с ними, Изяслав думал о том же, сидя над сводом законов Ярослава Мудрого. И помогал ему в этом деле вездесущий воевода Коснячко.
– Узаконил отец мой кровную месть в Русской Правде, подражая варяжским судебным уставам, а мы ноне расхлебывай его недомыслие, - ворчал Изяслав.
– Что с того, что от предков наших обычай этот идет? Предки наши и невест умыкали, и идолам молились! Лик времен текучих и нравы людей меняет, я так мыслю. Не пристало нам, коней сменив, на старых санях ездить.
– Верно мыслишь, княже, - добавил Коснячко.
– Отец твой в советниках имел варягов да новгородцев, вот и получился у него первый блин комом.
– Кровь за кровь - это обычай дедовский языческий, проще говоря, - сказал Изяслав.
– В нонешнее времена русичам надлежит жить по-христиански, ибо…
Изяслав недоговорил.
В дверях светлицы показалась Гертруда в длинных небесно-голубых одеждах и белой накидке на голове. Подведенные сурьмой брови и нарумяненные щеки очень молодили тридцатидевятилетнюю княгиню.
– Здрав будь, свет мой ясный, - с легким поклоном поприветствовала Гертруда мужа.
Коснячко удостоился лишь небрежного кивка. Несмотря на это, воевода вскочил из-за стола и отвесил поклон Гертруде, которую побаивался за ее мстительный нрав.
– И тебе доброго здравия, пресветлая княгиня!
– произнес Коснячко и поклонился еще раз, но уже не столь низко.
– Ну будет ломаться, воевода. Сядь!
– недовольно проговорил Изяслав и глянул на жену.
– Зачем пожаловала, княгиня?
– Истинно ли, свет мой, что отпускаешь ты Ланку в Венгрию вместе с послами короля Шаламона?
– спросила Гертруда, приблизившись к столу, за которым сидели князь и воевода.
– Истинней и быть не может, - надменно ответил Изяслав, - сегодня же Ланка отправится в путь. Скатертью дорога!