Святославичи

Поротников Виктор Петрович

–  Простит, - кивнул Изяслав, - коль ты будешь искренен в своем раскаянии.

Посадник покачал лохматой головой, по его серьезному лицу можно было понять, что откровенничать с Богом без посредников он готов хоть каждый день.

«А может, хитрец уже проделывал сие и не единожды, - подумал Изяслав, спускаясь по ступеням теремного крыльца.
– Ему и невдомек было, что грешник-то ближе к Богу, нежели праведник. Теперь он об этом знает».

Изяслав улыбнулся и подставил лицо ласковым лучам утреннего солнца. Вот и солнце светит грешникам и безгрешным, радует теплом и князя, и юродивого.

От этих мыслей на душе Изяслава стало легко и

радостно, словно вместе с солнечными лучами на него низверглась с небес божественная благодать, словно тяжкая хворь уже отступила от его племянника и не было позади бессонной ночи.

Князь окликнул своего конюшего и велел седлать коня. Он прямо сейчас отправится в церковь и покается в присутствии Илариона, чтобы пресвитер видел его смирение и желание искупить грех. Может, отец Иларион сжалится и вовсе отменит покаяние Эмнильде, заменит епитимью чем-нибудь иным.

В это солнечное весеннее утро, наполненное щебетом птиц, Изяслав был готов поверить в любое чудо.

Иеромонах Никон

Иеромонах [88] Никон был высок и тощ, длинная риза висела на нем, как мешок на колу. Крючковатым носом и южным загаром Никон смахивал на басурманина. Прибыл иеромонах в Чернигов вместе с посольством из Тмутаракани.

Стоят в княжеской гриднице люди, разодетые в шелка и аскамит с золотыми и серебряными гривнами на шее. А впереди всех, возвышаясь на голову над всеми, - монах в обтрепанной захудалой одежонке. Однако стоит как боярин, выпрямив спину и расправив плечи, без робости и смущения взирая на князя Святослава.

[88] Иеромонах - священнослужитель средней степени церковной иерархии, принявший монашество. Имел право совершать литургию в монастырях и храмах.

Святослав собирался в мае опять идти с дружиной к Тмутаракани, как вдруг на Федула [89] тмутараканцы сами к нему пожаловали. Князь удивился не столько самому посольству, сколько главе его.

«Видать, дела у тмутараканцев совсем плохи, коль отважились они на поклон ко мне идти», - с затаенной радостью подумал он.

Со слов Никона так и выходило.

–  Как помер Ростислав, так дружина его меж собой передралась, - рассказывал иеромонах, - венгры начали богатых людей грабить, половцы насильничать. Первыми хазары возмутились, потом русичи-тмутараканцы. Смута в городе была большая. Многих венгров хазары порубили, остальных прогнали прочь. Вслед за венграми ушли и половцы. Порей и

[89] … на Федула - 18 апреля.

Вышата кое-как народ утихомирили да послали гонцов ко князю Всеволоду, чтобы, значит, перейти под его руку. Но хазары снова возмутились: не люб им Всеволод, женатый на гречанке. Хазар поддержали многие русичи-тмутараканцы.

Византийцы давно зарятся на Тмутаракань, а князь Всеволод им друг и родственник. Он возьмет да и уступит Тмутаракань византийскому императору за мзду небольшую. Поэтому на вече было решено слать послов в Чернигов. Кланяемся тебе, Ярославич, просим забыть обиды и опять дать нам в князья сына твоего Глеба. Готовы тебе крест целовать на том.

Святослав спросил:

–

 А коль я порешу отдать Тмутаракань византийцам? Золота через это у меня станет больше, а хлопот меньше.

Иеромонах промолчал, но в его глазах, живых и дерзких, появилось лукавое выражение. Он как бы говорил взглядом: «Толковал бы ты сии речи, княже, тем, кто тебя плохо знает! Мне-то зачем? »

Знали тмутараканцы, кого послать к черниговскому князю. С Никоном Святослава связывала давняя дружба еще с той поры, когда прогневил смелый на язык иеромонах князя Изяслава и был вынужден спасаться от его гнева в Чернигове. Достал бы Изяслав Никона и там, но Святослав вовремя отправил иеромонаха в далекую Тмутаракань якобы с поручением. Случилось это пять лет тому назад.

–  Поспешил бы ты, княже, с дружиной в Тмутаракань, - сказал Никон.
– Кто знает, что на уме у Всеволода. Я чаю, гонцы от Порея и Вышаты уже добрались до Переяславля.

–  Не посмеет Всеволод меч на меня поднять, - уверенно произнес Святослав.
– Просьбу вашу я уважу: дам вам Глеба. А зла на тмутараканцев не держу. Вы Ростислава к себе не звали, он сам пришел.

Благодарные послы отвесили черниговскому князю земной поклон.

Согнул спину и долговязый Никон, но не так низко, как остальные. Не любил Никон кланяться, не умел речей угодливых говорить, часто бывал вспыльчив и резок, странно было вообще видеть его главой посольства.

Сказал Святослав об этом Никону, когда они сидели вдвоем за ужином.

Никон был откровенен, как всегда.

–  Брата твоего Изяслава, княже, не люблю и не терплю, прости за откровенность. В бороде у него густо, а в голове пусто. Сидят вокруг него латиняне, как куры на шестке, и квохчут, не переставая, радуясь, что князь киевский им внимает. Через жену свою еретичку сам наполовину еретиком стал. А князь Всеволод предан вере православной и заветы отцовские чтит, но уж больно часто на Царьград оглядывается. Живет как русич, а мыслит как грек. Не верю я ему, хитрости и коварства набрался он от родственников жены своей. Особняком от братьев своих держится.

–  Это у него с детства, - беспечно заметил Святослав.
– Он же был любимцем отца нашего.

–  Оно и видно!
– проворчал Никон.
– Был Всеволод любимцем отца, теперь в любимцы судьбы метит.

–  А что ты скажешь обо мне, преподобный отче?
– Святослав пристально посмотрел Никону в глаза.
– Я ведь тоже елеем не умываюсь и женат на бывшей католичке, как Изяслав. Молви прямо, без утайки.

Никон пошевелил густыми бровями.

–  Я дожил до счастия молвить только правду, княже, за нее-то мне когда-нибудь голову и отвернут.
– Он пригладил свои длинные усы и бороду. И далее заговорил так, будто делился с собеседником своими раздумьями: - Будь твоя жена хоть трижды еретичка, княже, вреда от этого не будет, ибо сердце у тебя не из теста. Я ведь ведаю, какую власть ты над женой имеешь, а она над тобой невластная. Это мне в тебе нравится.

Правитель должен своим, а не бабьим умом жить. И потом, от Оды у тебя один сыночек, старшие же сыновья от русской жены рождены. И воспитаны они у тебя как истинные русичи. Знаю, княже, что не терпишь ты немцев и греков, хоть и языки ихние разумеешь. Стало быть, шапку ломать перед чужеземцами не станешь в отличие от братьев своих. И в дрязги чужеземные вмешиваться не собираешься.

–  А это как сказать, отче, - возразил Святослав.
– Отворачиваться от других стран нам нельзя. И на месте Изяслава я бы…