Святославичи
Шрифт:
Огнив только отмахивался.
– Окстись, Власта!
– говорил он.
– Эмнильда затворницей сидит в тереме, от кого ей зачать? И Лазута постоянно при ней.
В начале апреля Эмнильда сказалась больной и уже вовсе не выходила из своей светлицы, а если и переступила порог, то только закутавшись в широкий плащ, твердя всем, что ее знобит.
Зайдя однажды к спящей госпоже, Лазута окончательно убедилась в том, о чем уже шептались по всему терему, - Эмнильда была беременна.
Страшная догадка вдруг осенила служанку. Ей стали понятны слезы княгини, ее скорбная
В Лазареву субботу Эмнильда посетила Печерский монастырь. Там она встречалась с отцом Иларионом и, признавшись ему в совершенном ею страшном грехе, спрашивала старца, что ей теперь делать. Иларион, чтобы хоть отчасти успокоить совесть княгини, сказал, что Борис и зачатый от него ребенок никакого греха не совершили, ибо первый обладал телом матери по неведению; грешить же во чреве матери покуда никому еще не удавалось. Самой Эмнильде надлежит каяться до конца жизни, но так, чтобы ни Борис, ни тот, кто, появится на свет, никогда об этом не узнали.
Покуда Эмнильда находилась в Печерской обители, в Вышгороде опять объявился Изяслав, приехавший порадовать мать успехами ее сына в греческой школе. То, что Эмнильда отправилась к печерским монахам, не понравилось князю, который не замедлил высказать свое недовольство посаднику.
– Так-то ты волю мою исполняешь, Огнив. Потакаешь княгине в ее сумасбродстве! Эдак она и вовсе в Монастырь жить переберется. Что-то не замечаю я перемен, обещанных тобою, а ведь все сроки прошли.
Огнив нагнал на себя таинственности и с робостью в голосе заговорил:
– Диво-дивное случилось с Эмнильдой, княже. Даже не знаю, как тебе об этом поведать. Не иначе, Дух Святой снизошел на нее, потому-то я и отпустил ее в Печерский монастырь, дабы через посредство печерских схимников обратилась Эмнильда прямо к Богу за растолкованием.
– Какой еще Дух Святой?
– рассердился Изяслав.
– Что за чушь ты мелешь!
– Это не чушь, а правда, княже, - сказал Огнив и перекрестился.
– Самая что ни на есть! Каждый в тереме подтвердит сие.
– Что подтвердит? Говори толком, борода!
– Я про то, что забеременела Эмнильда не от человека, но от Духа Святого.
– Что-о?!
– Изяслав грозно поднялся со стула.
Огнив в страхе упал на колени и испуганно забормотал, торопливо крестясь:
– Не виноват я, княже!.. Видит Бог, не виноват!.. Глаз не спускал, денно и нощно следил!..
– Так, может, от тебя, пса шелудивого, и забеременела Эмнильда?
– Изяслав сгреб дрожащего Огнива так, что на том рубаха затрещала.
– Молви правду, иначе я за жизнь твою и ногаты [103] не поставлю, ты меня знаешь!
[103] Н о г а т а - мелкая монета, в гривне 20 ногат.
Немало клятв и заверений
Эмнильда вернулась поздно вечером. Вид Изяслава, выбежавшего на двор, чтобы помочь ей сойти с коня, смутил и одновременно раздосадовал княгиню. Эмнильда ничего не ответила на приветствие, изобразив на лице сильную усталость. Сойдя с коня, она оттолкнула руку Изяслава и оперлась на локоть Лазуты. Служанка помогла своей госпоже добраться до опочивальни. Эмнильда попыталась отдалить неприятное объяснение хотя бы до завтрашнего дня, велев Лазуте передать князю, что у нее сильно болит голова.
Но князь Изяслав был из породы людей, которые очень болезненно воспринимают посягательство на свою собственность - тем более такую! К тому же он заподозрил Эмнильду в чудовищном обмане. Прикрываясь набожностью, она, похоже, завела себе другого любовника, но госпожа природа вывела обманщицу на чистую воду!
С этого и начал свои обличения Изяслав, ворвавшись в спальню к Эмнильде. Он сорвал с нее все одежды, дабы ее большой живот служил дополнительным обличением к его гневным словами.
– Ты сама распустила слух, будто ночью тебя посетил Дух Святой, негодница? Иль с чьей-то подсказки?
– орал Изяслав, и его зычный голос далеко разносился по притихшему терему.
– Ну, хитра! Не 'зря листала богословские книжонки! Так ты, стало быть, новоявленная Дева Мария, а тут у тебя помазанник Божий.
– Изяслав хлопнул Эмнильду по животу и грубо расхохотался.
– Чего же ты краснеешь, приснодева? Рассказала бы, как совокуплялась с духом святым. У этого святого духа бороденка случаем не рыжая?
Изяслав наградил Эмнильду пощечиной и вырвал из ее рук покрывало, которым она пыталась прикрыть свою наготу.
– Сознавайся, грешница, с кем блудила?
– наступал на Эмнильду Изяслав.
Эмнильда зарыдала в голос.
При виде потоков слез Изяслав обрел уверенность, что его догадка верна, а значит, надо еще немного надавить, чтобы гнусная притворщица выложила все начистоту.
– Говори же. Ну!.. Говори!
– надрывался Изяслав.
– Сознавайся, гадина! Кто он?
Эмнильда глядела на Изяслава глазами, полными слез, и молча трясла головой. За целый час она произнесла всего одну фразу: «Оставь меня, княже. Мне плохо!»
Она и впрямь чувствовала себя ужасно: голова разламывалась от криков Изяслава, усилилась боль в груди, мутило.
Потеряв терпение, Изяслав схватил Эмнильду за волосы и швырнул на пол. Но и лежа на полу, закрывая лицо от ударов, женщина только громко стонала. Наконец она потеряла сознание.
Изяслав сбегал за Лазутой, которая привела княгиню в чувство.
– Госпожу надо уложить в постель, - сердито глянув на Изяслава, промолвила служанка.
– Сначала пусть скажет, кто ее обрюхатил!
– рявкнул Изяслав.