Святой остров
Шрифт:
«Странная формулировка», – мелькнуло в голове у профессора, но он не придал большого значения этой неудачной фразе, списав ее на плохое знание английского языка местным медперсоналом.
– Не могу сказать, что мы разделяем вашу точку зрения, – осторожно произнес человек с загипсованной рукой.
– Юмор! – обрадовался врач. – Обожаю клиентуру с чувством юмора. Мы с вами еще поговорим на эту тему, позже. А сейчас я бы хотел рассказать вам о том, что же вас ждет на нашем замечательном острове.
– Как вас зовут? – спросил Енски-старший.
– Остап Тарасович Ловигада. Я
Выдавая всю эту информацию, Остап Тарасович проделывал массу манипуляций со своими больными. Он пощупал пульс у одного, заглянул под веки у другого, постучал по гипсу обоим и даже измерил температуру методом наложения руки на лоб.
– Вот так, – подвел черту потомок древнего докторского рода. – Так что вы можете быть спокойны, абсолютно. Счастливый случай привел вас в суровые, но добрые руки военной медицины республики Украина. После того, как вы покинете этот гостеприимный остров, вам уже никогда не понадобятся доктора. Я тут, пока вы были без сознания, провел быстрый осмотр. И вот каков мой вердикт. У вас, – Остап Тарасович обратился к человеку с загипсованной рукой. – Перелом плечевой кости около локтевого сустава, крайне неприятная травма, скажу я вам. Потом, язва желудка, нервная болезнь, но, я полагаю, в наших, природно чистых условиях, вполне излечимая. Камни в почках и кариес в пятом, шестом и двадцать третьем зубе. К тому же я считаю, что не удаленные зубы мудрости, это просто живой рассадник кариеса в организме. Все это мы будем лечить, до полного искоренения.
– А если я не хочу? – вдруг оживился человек с загипсованной рукой.
– Поверьте мне, вы будете последним идиотом, если откажетесь от такой возможности. И я просто не могу позволить вам сделать такую глупость. К тому же, уж я то знаю ваши капиталистические порядки…
– У меня есть свой лечащий врач… – хотел было вставить слово Енски, но Остап Тарасович взмахом руки остановил его.
– Я знаю ваши капиталистические порядки, и у меня припасен главный козырь. Все это будет абсолютно, совершенно бесплатно. А?! Каково? Кстати, хорошо, что вы напомнили о себе. У вас, дорогой профессор, перелом голеностопного сустава и кости около коленной чашечки, диарея, в острой форме, кариес в третьем, десятом и пятнадцатом зубах, вкупе с зубным камнем. Потом у вас, дорогой мой, геморрой в запущенной стадии, куда там ваши доктора платные смотрят, мне не понятно. И герпес на губе. Но вы не пугайтесь. Все это излечимо силами нашей современной медицины. А начнем мы…
Доктор выдержал артистическую паузу, а затем выстрелил указательным пальцем в человека с переломом руки, язвой и вездесущим кариесом.
– С вас!
– Я не уверен, – начал было пациент.
В палату вошли двое санитаров – здоровенные русоволосые парни, из состава местных пограничников, которых временно прикомандировали к медчасти ввиду наличия в ней дорогих гостей. Парням эта перспектива не особенно улыбалась и они были мрачны и озлоблены. От чего производили совершенно пугающее впечатление.
– Я не уверен… Не уверен я… В конце концов, я просто против этих… Этих… Экспериментов!
Человек с загипсованной рукой явно был испуган. Алекс Енски тоже был близок к панике.
«Трубы Иерихонские, это же какой-то славянский доктор Менгеле. Когда он успел выяснить про геморрой? Что за кариес? Бред! Я не хочу!»
Санитары, тем временем, установили койку на колеса и покатили сопротивляющегося человека на выход. Доктор направился следом, радостно потирая руки и делая Енски успокаивающие знаки, мол, не переживайте и до вас дойдет очередь.
– Помогите… – слабо донеслось из коридора.
«Сумасшедший дом, – подумалось профессору сквозь туман. – Зачем мне все это?!»
В животе угрожающе заурчало.
От волнения у Алекса Енски потемнело в глазах. Чтобы не потерять сознания, он смежил веки и постарался успокоиться. Но чернота накатывала все сильнее, унося профессора куда-то в глубину своей беспредельности.
Когда он открыл глаза, сосед по палате уже лежал на своем месте. Он был положен на живот и громко стонал, не открывая глаз.
– Во имя потерянного колена Израилева, что с вами случилось? – воскликнул Енски.
В ответ незнакомец только простонал что-то слабо раздельное. Чувствовалось, что ему очень не хорошо.
– Клянусь Пасхой, я этому положу конец! – заявил Алекс Енски.
Он осторожно, стараясь не потревожить больной ноги, дотянулся до стула, на котором аккуратно была сложена его одежда. Где-то в многочисленных карманах походной жилетки должен был лежать мобильный телефон, оставленный отцу Гором на всякий случай.
Видимо, этот случай наступил.
– Сейчас, сейчас… – злорадствовал профессор, вытаскивая кончиком пальца увесистый и древний аппарат.
«Нокия» вылезать не желала, а все норовила шлепнуться на пол.
Наконец, Алекс Енски вытянул непокорный агрегат и приступил к другой части операции «Освобождение». Теперь ему предстояло дотянуться до брюк, где, в заднем кармане, находилась бумажка с номером телефона, по-которому Енски-старший звонил по прибытии в одесский аэропорт. Судя по всему, на том конце провода должен был находиться человек, влияние которого на местную реальность было достаточным, чтобы вытащить звезду кабинетной археологии из любой сложной ситуации.
Профессор долго выуживал затерявшуюся бумажку, долго разбирался с управлением допотопной «Нокией», но все-таки разум одержал победу над слепой силой обстоятельств.
В трубке раздались длинные гудки.
– Я вас слушаю, – произнес приятный женский голос.
– Это профессор Енски, – ворчливо начал Алекс. – Я попал в сложную ситуацию. Соедините меня с тем, кто может ее решить. А лучше дайте мне его прямой номер.
– Да, да, мистер Енски. Я соединю вас. К сожалению, я не могу дать вам прямой номер. Указания, которые я получила, довольно прозрачны на этот счет.