Святой остров
Шрифт:
И действительно, вместо того, чтобы идти к берегу, лодка шла вдоль него, словно отталкиваемая от суши некой невидимой силой.
– Что за чертовщина?! – Миша с удвоенной силой налёг на вёсла. – А ну, Бумба, раз, два, раз, два…
Лодка, крутнувшись на месте, благополучно пошла к берегу. Гурфинкель с облегчением вздохнул. «На солнышке полчасика посидишь, и не такое почудится», – с усмешкой подумал он.
Лодка мягко ткнулась в каменистый берег.
Миша с Бумбой, тяжело сопя, вытащили посудину на берег и, вытря
– Попади мы сюда при иных обстоятельствах, – сентиментально сказал Гурфинкель, – я бы с удовольствием здесь позагорал, палатку поставил, бычков наловил…
– V nature, – согласился с приятелем Бумба. – А что, получим бабки у Сипягина и сюда рванём с девочками.
Миша укоризненно посмотрел на друга.
– Дурак ты, Андрюха, – с чувством ответил он. – Здоровый, что тот медведь, а ума, словно, у страуса под хвостом.
– Сам ты baklan, – обиделся Бумба. – Думаешь, я ni figa не понимаю, что вокруг происходит? Заварушкой пахнет, Миша, крупной заварушкой. У меня на них чутьё, как у сенбернара на попавших под снег людей.
– Хороша аллегория, – кивнул Гурфинкель, – и очень даже к месту.
Помолчали. Приглушённо матерясь, Миша выдрал из брюк на заднице здоровый репей.
– А где лагерь археологов расположен, ты знаешь? – нарушил молчание Бумба.
Гурфинкель поморщился:
– Не бойся, найдём, остров маленький, вот только на военных нарваться не очень-то хотелось бы.
– Морду начистят? – предположил Покровский.
– Хуже, – вздохнул Миша. – Если бы только морду. У них тут нравы дикие. Азия! Они так этот вертолёт ждали, а мы его едва не грохнули, лопасти деформировали, обшивку повредили.
– Но зато какая была посадка, – Бумба мечтательно прикрыл глаза. – Зверь, а не машина, вот только непонятных кнопочек и рычажков что-то много…
Гурфинкель мрачно взглянул на друга, но рвавшуюся на язык реплику придержал. Во всяком случае, в один вертолёт с Покровским, даже если тот будет просто пассажиром, Миша в жизни больше не сядет. Идиотизм имеет обыкновение сходить с рук до определённого фатального предела, который случается в самый неподходящий момент.
– Поправь бороду, красавец, – прикрикнул на напарника Гурфинкель. – Эй, ты чего это в кусты полез?
– Здесь малина, – донёсся из кустов голос Покровского. – Спелая, объедение…
Послышалось сочное чавканье. Громко выругавшись, Миша за шиворот вытащил Бумбу из кустов.
– Это не малина, дурья твоя башка, это волчья ягода, а ну сплюнь!
Покровский послушно плюнул, попав при этом на ботинки Гурфинкеля. Миша зажмурился, но, вспомнив о поджидающем его в сейфе у Сипягина гонораре, придушил праведный гнев в зародыше.
– Значит так, – сказал он, протягивая Бумбе флягу с водой. – Во-первых, прополощи рот, во-вторых, запомни, если нас вдруг кто спросит…
– Кто? – переспросил Покровский, опасливо нюхая горлышко фляги.
– Ну, скажем, археологи, – предположил Гурфинкель. – Мы, конечно, постараемся, чтобы они нас не заметили, но всё же…
– А-а… – протянул Бумба, прикладываясь к фляге.
– Полощи, а не пей, баран, – огрызнулся Миша, после чего добавил. – Если нас кто-нибудь спросит, то тебя зовут Махмуд Бей, а я Рахат Сабир.
– Чего? – глаза у Покровского чуть не выскочили из орбит.
– Мы матросы с яхты Юсупова, – пояснил Гурфинкель. – Гуляем, любуемся живописными окрестностями, вероисповедание – ислам.
– Ага, – радостно закричал Бумба, до которого, наконец, дошло. – Конспирация, blin.
– Да, именно, – Миша в ответ мило улыбнулся. – Только для начала усы со лба сними и приклей их на место, под нос, туда, где им и положено быть.
Покровский смущённо шмыгнул носом и переклеил усы в соответствии с указаниями Гурфинкеля.
– Мне от них всё время чихать хочется, – пожаловался он, но тут же притих, увидев зверское выражение на Мишином лице.
– Т-с-с-с, – Гурфинкель приложил палец к губам.
Друзья прислушались. Откуда-то доносились мелодичный звон гитары, веселые молодые голоса.
– Лагерь археологов там, – ткнул пальцем вперед Миша.
Бумба с Гурфинкелем, засев за небольшим, густо поросшим пожухлой на солнце травой холмиком, стали внимательно следить за археологами.
Бетси они заметили не сразу, вернее, они её сперва попросту не узнали. Девушка здорово изменилась за то время, пока они её не видели – сильно загорела, стала более гибкой и поджарой, чем прежде.
Впрочем, Бетси в лагере была не единственной женщиной, и одежда остальных двух девушек оказалась ещё более фривольной и открытой, чем у мисс МакДугал.
Бумба завистливо причмокнул губами. Такие аппетитные брюнеточки, все у них на месте. И похожи друг на друга, как две капли воды. Повезет же кому-нибудь. Да уж, на представительниц прекрасного пола они с приятелем могут пока лишь только посмотреть.
Издалека. Не больше.
– Ладно, хватит, тоже мне секс-гигант нашёлся, слюни тут распустил, – заворчал Гурфинкель. – И чего это она в лагере сидит, не нравится мне это.
– Может, уже щит откопала? – предположил Покровский.
– Какой щит?
– Ну, этого Кирилла.
– Ахилла, что ли?
Миша в растерянности почесал макушку.
– Да нет, это вряд ли, иначе бы она сразу же помчалась к Джунковскому. Что-то здесь не так.
– В-и-и-и, в-и-и-и, рох-рох, – внезапно раздалось за их спинами.
Бумба с Гурфинкелем переглянулись.
– Кабан, – прошептал, бледнея Бумба.
– Секач! – подтвердил Миша, осматривая под собой землю. – Мы лежим прямо на его тропе.
– Мама, – заскулил Покровский. – Бежим!..
И они бросились прочь от лагеря археологов.