Святой

Сноу Э. М.

Я извиваюсь, когда он насилует меня своими губами, зубами и языком. Мои пальцы вцепляются в его простыни, и когда я кончаю, я действительно кричу. Я выкрикиваю его имя снова и снова, пока он не поднимает голову и не позволяет мне снова рухнуть на простыни. Однако это просто короткая передышка, потому что он стягивает свои спортивные штаны, чтобы освободить свой твердый член.

Он заползает на кровать рядом со мной, затем перекатывается на спину.

— Иди сюда, красавица, — рычит он.

Я

встаю на колени и сажусь верхом. Взяв его за длину, я выравниваю его с своим входом, затем удерживаю его взгляд, медленно опускаясь вниз. Я издаю тихий отчаянный крик, когда он наполняет меня до предела.

Когда моя задница оказывается вровень с его бедрами, я останавливаюсь и замираю, привыкая к тому, что я наполнена им. Даже после стольких раз, поначалу все еще немного жжёт. Как только небольшой дискомфорт проходит, я начинаю двигать бедрами. Я не в первый раз езжу на нем так, но обычно он предпочитает быть главным и сам задавать темп. Он чувствует себя великодушным сегодня вечером, я не собираюсь упускать свой шанс контролировать его.

Положив руки ему на грудь, я откидываю голову назад и двигаюсь все быстрее и быстрее над ним. Он сжимает мои бедра, но не пытается замедлить или ускорить меня. Он стонет, пока комната не наполняется звуком наших шлепков по коже и наших смешанных, задыхающихся звуках. Когда я двигаю бедрами над ним, все остальное не имеет значения. В моих мыслях нет ничего, кроме стремления к освобождению. Я чувствую это, нарастающее в моем нутре, и я давлю на Сэйнта, преследуя его.

— Вот и все, Мэл, — рычит он, его пальцы впиваются в мою плоть. — Приди за мной. Трахни меня сильнее и кончай.

Как будто мое тело просто ждало его разрешения, я чувствую, как мой оргазм взрывается внутри меня. Я кричу в потолок, содрогаясь и обхватывая его ногами. Он прижимается ко мне бедрами, достигая своего пика, и с криком начинает стрелять в меня, когда его мышцы напрягаются, а лицо краснеет.

Когда я спускаюсь с высоты, я падаю ему на грудь. Его руки обнимают меня. Он все еще внутри меня, и мы остаемся в таком положении, не говоря ни слова, переводя дыхание. Я слышу, как колотится его сердце в груди, и это заставляет меня улыбнуться, зная, что я сделала это с ним.

Я заставила его затаить дыхание.

Я заставила его потерять контроль над собой и заставила его сойти с ума от удовольствия.

Он начинает поглаживать меня по спине своей большой рукой, и я чувствую себя такой довольной и удовлетворенной, что даже не могу вспомнить, о чем я должна была спросить его в первую очередь.

Глава 31.

Солнечный свет — это дьявол, и я хочу, чтобы он умер. Он светит прямо мне в веки, выгоняя меня из сна. Медленно я открываю глаза и оглядываю комнату, на мгновение дезориентированная, когда понимаю, что я не в своей постели. Я потягиваюсь

и переворачиваюсь на другой бок, чтобы обнаружить, что Сэйнт спит на спине, закинув руку за голову.

Приподнявшись на локте, я смотрю на него сверху вниз с мягкой усмешкой. Боже, он прекрасен. Мне нравится смотреть, как он спит. Он теперь спит намного больше с тех пор, как мы сблизились. Мне приятно осознавать, что я сыграла некоторую роль в облегчении его бессонницы. По крайней мере, немного. Выражение его лица мягкое, длинные ресницы веером падают на щеки. Я поднимаю руку и провожу пальцами по его щеке легким, как перышко, прикосновением.

Его рука внезапно взлетает вверх и хватает мою.

— У меня есть место получше, куда это могло бы подойти.

Он медленно проводит моей рукой вниз по своему торсу и засовывает ее под одеяло. Он использует свои пальцы, чтобы обхватить мои вокруг своего твердого члена.

Я прикусываю губу и начинаю поглаживать. Его глаза открываются, он смотрит мне в глаза. Мы смотрим друг на друга, пока я обрабатываю его член своей рукой. Когда желание поцеловать его одолевает меня, я сдаюсь и прижимаюсь губами к его губам. Он издает ворчание и кончает в мою хватку.

После еще одного поцелуя я вылезаю из его кровати и пробираюсь в ванную, чтобы вымыть руки.

— Кто такой Джеймс?

Я замираю, вопрос возникает из ниоткуда и врезается в меня, как сбежавший городской автобус. Потянувшись за полотенцем для рук, я вытираю руки и не сразу даю ответ. Я подхожу к двери ванной и встречаюсь с ним взглядом. Он все еще валяется в постели, прислонившись спиной к изголовью.

— Почему ты хочешь знать о Джеймсе? —спрашиваю я тихим голосом.

— Ты продолжала произносить его имя во сне.

Я делаю глубокий, прерывистый вдох.

Блядь. Если бы я знала, что разговариваю во сне, я бы никогда не осталась на ночь.

— Никто, — настаиваю я, отворачиваясь от него, чтобы найти свою одежду.

Какое-то мгновение он ничего не говорит, но потом я слышу, как он встает с кровати, чтобы тоже побродить по комнате.

— Не похоже, что никто, — комментирует он через несколько мгновений.

Мои плечи напрягаются.

— Оставь это, Сэйнт. Я не хочу говорить об этом.

— Почему нет? Ты уже так много мне рассказала. Что может быть хуже, чем мама, торгующая метамфетамином?

Как это часто бывает. Моя мама действительно на вершине гребаного айсберга, а Джеймс часть этого огромного куска льда, скрывающегося под поверхностью воды.

— Разве я недостаточно тебе сказала? —спрашиваю я, пожимая плечами. — В любом случае, что еще ты действительно хочешь знать обо мне?

Я чувствую, как он подходит ко мне сзади, прежде чем его руки хватают меня за плечи.