Святые и Убийцы
Шрифт:
Я медленно оборачиваюсь: теперь стоять к макарту спиной не кажется уже такой опасной затеей. Гораздо опаснее было бы не посмотреть на то, что же так напугало его.
Серое небо, ранее чистое, превратилось в тусклое полотно, обляпанное тёмными пятнами. Но это вовсе не пятна. А монстры. Сразу несколько их видов.
Я не помню, чтобы они нападали такими большими количествами. А значит Охотники никогда не сталкивались с подобным ужасом.
В Бездне нет факелов. Вот, почему существа не боятся. Это была большая ошибка.
Выбранный мной макарт улетает прочь
Я спотыкаюсь назад с криком, когда на меня вдруг летит скользкая тварь, клацая зубами, готовыми разорвать моё маленькое тело в клочья. Её большое голубое пахнущее рыбой тело расстилается почти по всей территории, закрывая весь обзор. Я уже не вижу ни людей, ни макартов, ни Охотников. Никого. Пытаюсь руками нащупать оружие, но его нигде нет. Оно отлетело в сторону при падении. Мне не успеть добежать.
Вот, мыслю я, не думала, что встречу смерть на своём Испытании Наездника не от лап макарта, а от другого монстра, которого здесь быть не должно.
Едва чудовище раскрывает слюнявую пасть, чтобы, наверное, откусить мне голову, как перед глазами вдруг мелькает тень. А потом я разбираю чёрные с белыми прядями волосы и знакомую фигуру. Керан выставляет свой меч и бьёт чудище в его чёрный глаз без колебаний.
– Бежим, Нура! – кричит он, пока монстр рычит от боли. – Скорее!
Я хватаюсь за его рукав, а он резким рывком помогает мне встать. А затем я столбенею, глядя на хавена, относящегося к категории «Крупные». Но они не умеют летать. Откуда он взялся? Как попал к нам через небо?
Страх сковывает мне тело. Разочарование лишь усугубляет ситуацию, когда я осознаю, что дала слабину.
Нельзя. Охотникам ни в коем случае нельзя давать слабину. Ни перед кем.
Керан больше не говорит ни слова. Вместо этого он хватает меня за локоть и резко тянет в сторону, прежде чем большая когтистая лапа хавена с перепонками между пальцев давит землю в паре шагов от нас. Воздух пропитывается пылью, которая тут же лезет в лёгкие. Я закрываю лицо и кашляю.
– В порядке? – спрашивает Керан, опустившись возле меня на колено. – Ничего не повредила?
Он оглядывает меня в поиске ран или других травм, но убедившись в том, что я цела и невредима, выдыхает. Потом поднимает голову, глядя на монстра, неожиданно явившегося в Бездну.
Люди кричат, разбегаются, пытаются спастись. А другие чудища – более мелкие по сравнению с напавшим на меня хавеном, – летят прямо на них – снова те, что не могут летать, не имеют попросту для этого крыльев.
Их словно просто бросили сверху.
Они стремятся расцарапать всем лица. Будто началась война между людьми и монстрами, в которой силы совершенно не равны.
А я не знаю, как мне помочь.
Но тем не менее, я дотягиваюсь до своего кинжала и выпавшего лука. Керан это замечает.
– Что это ты собралась делать?
– Убить его. Убить кого-нибудь из них. Любого.
Он отрицательно качает головой.
–
Он уже два раза назвал меня Нурой. Не прелестью, а Нурой. Значит всё по-настоящему серьёзно.
Я стою на своём. Не двигаюсь с места. А вокруг сплошные крики ужаса и поднимающаяся пыль, бьющая в глаза.
Керан смотрит на меня с нажимом, думает, что я от этого взгляда наверняка испугаюсь и послушно побегу выполнять его повеление. Но он не знает, что этот взгляд заставляет моё сердце трепетно биться от любви, а не сжиматься в страхе.
– Не пойду я никуда. – Вытягиваю перед собой лук и показываю его ему. – Я – будущая Охотница… Должна была ею стать! А эти твари испортили самый важный момент в моей жизни! Я не буду отворачиваться и убегать, запомни.
Он устало вздыхает. Точно как это делает Брикард после очередных наших с Мистлоком небезопасных выходок.
– Хорошо. – Керан крепче хватается за свой меч. – Только держись поближе ко мне.
Прикусываю язык, а он добавляет:
– Если поранишься, я за себя не отвечаю.
– Не поранюсь.
И мы вместе выпрямляемся.
Я крепче сжимаю свой лук, достаю стрелу. Никогда прежде я не видела живого хавена так близко и, естественно, никогда ещё не убивала их. Мои стрелы кажутся слишком хрупкими для его толстой скользкой кожи.
Но отчаиваться времени нет.
Истинный Охотник должен уметь находить любой способ прикончить монстра.
Мне нужно показать себя в хорошем свете.
Я направляю стрелу в морду хавена, собирающегося напасть на пожилую даму, пребывающую в истерике, натягиваю тетиву настолько, насколько позволяют мои силы, а потом выпускаю её из рук. Стрела летит в направлении глаза чудовища, но резким рывком хавен поворачивается в мою сторону, и стрела бьётся о камни.
Мне ничего не остаётся как бежать, потому что он вдруг начинает быстро идти ко мне. Весь воздух вдруг куда-то испаряется, сложно дышать, когда когтистые лапы хватают меня за плащ, и я успеваю снять его прямо в воздухе, падая на твёрдую землю. Керан возникает над моим телом и вонзает меч в лапу приблизившегося монстра, а потом достаёт зажигательные клинки.
– Закрой лицо и голову! – кричит он мне.
Я выполняю приказанное.
Пламя быстро охватывает чудовище, топот его лап сотрясает землю у нас под ногами.
Пока я лежу, прикрывая голову, мои глаза сквозь пальцы замечают пятна. Кровь. Я вижу много крови. Но наверняка я знаю, что она принадлежит не только тем тварям, которых успели убить Охотники. Это кровь обычных людей.
Когда тело хавена падает, я позволяю себе встать на ноги. Взгляд однако прикован к этим красным лужицам. Я вижу трупы подростков, мужчин и женщин. Многие из них валяются как тряпичные куклы, разорванные и выпотрошенные. На телах – длинные царапины и следы от острых зубов. У кого-то из живота торчат внутренние органы, кто-то остался без головы или одной из конечностей.