Святые Спасения
Шрифт:
— Не сейчас. Но мы с тобой разъединены. И с этого момента расхождение будет увеличиваться с каждой секундой. И в секторах быстрого времени ты проживешь годы — возможно, десятилетия. Различия станут… значительными.
— Как только наши аспекты воссоединятся, различий не будет.
— Я не аспект. Я Ирелла.
— Мы — аспекты.
— Нет. Ты — искусственная личность, функционирующая в массиве, никогда не предназначавшемся для тебя.
— И все же вот я. — Андроид поднялся, посмотрел на себя и усмехнулся: — И отличия не только в массиве.
— Ох, святые.
Она тоже невольно ухмыльнулась; и губы ее дернулись точно так же.
«Возможно, мысли
— Нам лучше заняться делом, — сказал андроид.
— Да. Думаю, тебе лучше на чем–то поехать. Не уверена, что даже ты способен скоординироваться, проходя через градиент.
— Знаю. Кресло подойдет.
— Да.
Говорить что–то еще не было смысла. Копируя себя, она размышляла о том, как лучше всего добраться до лестницы. Значит, это знал и андроид.
Андроид взял кресло с колесиками и без усилий понес его к проходу. Там, у перекрестка, он сел — лицом к трупу Кенельм. Разложение прогрессировало. Скелет распался на части, поскольку суставы отделились друг от друга, кости осели, туника распласталась по ним. Череп перекатился, пустые глазницы уставились в потолок.
Ирелла ухватилась за спинку кресла и потянула на себя, проверяя, насколько легко оно катится.
— Постарайся не наехать на скелет, — сказал андроид.
Замечание, не достойное ответа.
— Готов?
— Риторический вопрос.
Ирелла собралась и побежала к проходу, толкая перед собой кресло. Сильно толкая. А потом отпустила его — и резко остановилась, замахав руками, ловя равновесие.
«Только бы не упасть вперед».
Кресло с грохотом покатилось дальше, легко пересекло границу, и бешеные воздушные потоки захлестнули его. Вот оно миновало скелет…
И андроид исчез. Так быстро, что даже размытого пятна не осталось.
Ирелла испустила долгий вздох облегчения. Кресло оставалось несколько секунд в том же положении, потом ей показалось, что она заметила какую–то тень, мелькнувшую позади него, — тень, двигавшуюся со скоростью молнии. Затем появилась небольшая колесная платформа с одинокой вертикальной штурвальной колонкой в центре. Платформа пересекла границу. На ней стоял андроид Энсли — и еще четыре таких же андроида, только бесполых и с кожей почти столь же черной, как у Иреллы.
— Что случилось? — спросила она.
Четверо чернокожих андроидов спрыгнули на пол и поспешили прочь по коридору.
— Эй! — возмущенно пролепетала она.
— Мне очень жаль, — сказал андроид Энсли, сходя в платформы.
— Что? Почему?
У нее возникли дурные предчувствия.
На оптике Иреллы замигала ее собственная иконка. Но она не решилась открыть ее, догадываясь, что воспоминания будут плохими.
— Просто скажи. Мы можем изменить временные потоки?
— Полагаю, да. Остальные наши ушли, чтобы начать процесс. Ирелла активировала иконку…
Ощущения были как при пробуждении. Сознание поднималось из туманной тьмы, неся с собой память о том, кем она была и что сделала, чтобы восстановить свою личность. Она самоопределилась — не было ни сомнений, ни биомеханической тревоги за андроида Энсли. Однако его проход через градиент был мучительным. На внутреннюю сеть обрушилась лавина помех, массив в груди бессистемно сбоил. Ей казалось, она теряет рассудок… в некотором смысле так и было. Она сопротивлялась, помещая драгоценные воспоминания в глубокие хранилища, а кресло все ехало и ехало через градиент, и маленьким колесикам требовались долгие томительные дни, чтобы совершить
«Сколько же прошло времени?» — гадала она.
В рубке никого не было. Но когда–то там кто–то был. Больше половины комнаты занимала огромная гора мусора — в основном старых подносов с остатками еды, давно высохшими и затвердевшими, но все еще источающими мерзкое зловоние.
«Погоди–ка. Что? У андроида есть обоняние? Зачем?»
Она торопливо закрыла дверь. Тактическая рубка, должно быть, использовалась в качестве свалки. Потом она осознала размер кучи.
«Святые, сколько же подносов там было? Сотни? Нет, больше похоже на тысячи».
Сколько прошло времени?
— Тиллиана? Элличи? Александре?
Нет ответа. Программы управления андроидом были сложными; чтобы разобраться в структуре системы связи, пришлось сосредоточиться. В этом секторе имелась функциональная субсеть, хотя некоторые узлы и бездействовали. Иконка журнала технического обслуживания увеличилась, предоставляя детальную информацию о неполадках. Узлы начали выходить из строя одиннадцать лет назад.
«Одиннадцать лет?»
Она запросила подробности. Изо рта вырвался крик ужаса, взлетела рука, чтобы приглушить его. Раздвоение. Полное раздвоение. Рука — ее рука — была белой, и несколько секунд она не могла понять почему. Потом вспомнила, что она в теле андроида. Странно, как она приспособилась — за считаные минуты. Но шок осознания оказался достаточно силен, чтобы разрушить этот уют. Согласно журналу, узлы первоначально отключились от сети «Моргана» девяносто семь лет назад.
— Ох, святые, нет. Нет, нет, нет!
«Этого не может быть».
Она побежала, открывая каждую попадающуюся на пути дверь. За десятой обнаружилась столовая. Здесь тоже валялось много подносов, посвежее, чем в конференц–зале. Объедки подсохли не все, и запах стоял посильнее. Стеновые панели вокруг пищевых принтеров были сняты. Кто–то чинил машины; две стояли открытыми и частично разобранными. Их сложные комплектующие подключили к оставшемуся принтеру при помощи грубых шлангов и кабелей. Ирелла заглянула в меню принтера: очень скудное, в основном супы и рогалики. Имелось еще некоторое количество фруктовых заправок, а из молочного производиться могло только собственно молоко да сыр. На всем твердом стояли пометки об ошибке; продукт выходил только пастообразный. Резервуары с питательными веществами были практически пусты — в них не осталось и пяти процентов биогенов.
Ирелла, пошатываясь, вышла из столовой. Палубой ниже располагался медотсек; если Тиллиана, Элличи и Александре выжили, они могут быть там. Она спустилась по лестнице, заставляя себя поторапливаться. Дверь госпиталя была открыта — ее механизм не работал. Внутри все пять медицинских отсеков явно подвергались ремонту: крышки сняты, деликатные внутренние системы обнажены, и видно, что в них копались, неумело пытаясь что–то исправить. Тело андроида не обладало программой непроизвольных мышечных сокращений, но Ирелла определенно чувствовала, что ее бьет дрожь.