Связанные вечностью

Янг Саманта

Подавив ругательство, Кийо побежал в парк. Он был быстрее, как волк, особенно в снегу, и побежал размытым пятном в зимней тьме, следую за запахом Ниам и свежими следами ног, заставляя себя сменить облик. Редкие волки могли превращаться на бегу, но Кийо любил напоминать себе, что он не обычный оборотень.

Обычно у него было время насладиться моментом превращения — оно, как приятная боль. Как размять затёкшую мышцу. Кости трещали, мышцы сокращались, звуки были ужасными, но… на самом деле, всё не так.

И сейчас у Кийо не было времени прочувствовать момент.

Он замедлился,

сбросил ботинки, стал бежать на четвереньках, проехал по снегу и остановился в густом лесу, позволяя обращению завершиться. Он спешил и не наслаждался. Через миг он уже смотрел глазами волка, периферическое зрение стало шире. Он подавил рык, иначе мог лишиться элемента неожиданности. Кийо бросил изорванную одежду и побежал. Он нёсся по лесу на такой скорости, что даже при свете дня люди увидели бы только размытое пятно и решили, что им почудилось. Ветер трепал шерсть, снег едва успевал промочить лапы, ведь он легко бежал по нему. Он ощущал жестокость, которая росла в нём при мысли, что Гарм вредит Ниам Фаррен.

Он отвечал за неё. Она — его забота. Он её защищал.

И Кийо не любил проваливать задания.

Он уловил голоса и дёрнул в ту сторону ушами. Мужской голос спросил с сильным русским акцентом:

— Что нам с ней делать?

— Убей её, — недовольно буркнул другой.

— Но она… в припадке, что ли, — сказала женщина. — Может, она уже умирает.

В припадке?

От этого Кийо стало не по себе.

Роза говорила, что видения Ниам лишали её власти над телом. Она напоминала человека в припадке. Ниам не могла даже защититься.

— Возьми кусок железа и убей её! — приказал недовольный мужчина. Кийо видел мужчину в бреши между деревьев впереди. Высокий. Крупный. Ещё один волк.

Кийо прыгнул из леса на его спину, раскрыв пасть, и впился зубами в шею. Сила удара сбросила обоих на землю. Он разорвал горло волка, услышал удивление его товарищей, отскочил от жертвы и повернулся к другим. Затем взглянул на Ниам. Она рухнула на снег, глаза широко открыты и смотрят в ночное небо, но не видели ничего. А тело содрогалось.

Кийо ощутил сильный гнев и обратил внимание на двух вампиров и двух оборотней, которые оскалили клыки. Только трусы без чести напали бы на Ниам, пока она была не в состоянии отбиваться.

Ему понравится эта охота.

Волчица напала первой. Кийо бросился ей навстречу. Она была так отвлечена его открытой пастью, что упустила когти. Когда она с поразительной силой ударила его по морде, Кийо изменил передние лапы на руки и ударил её по животу когтями волка. Когда её вопль агонии сотряс воздух, на мгновение, приведя в замешательство её спутников, Кийо полностью перекинулся в человека. Не обращая внимания на наготу, он развернулся к женщине, упавшей на колени, втянул когти и пробил прочную клетку из мышц и костей на её спине. Сила удара пробежала по рукам, когда кулак стиснул горячую влажную мышцу сердца. Он выдернул её, и женщина безжизненно осела на землю.

Рёв ярости наполнил его уши, второй волк и два вампира устремился к нему. Снова выпустив когти, Кийо побежал на них, подпрыгнул и крутанулся, чтобы придать телу импульс и силу, так что, когда вытянул руку,

когтями рассёк шею волка, словно лезвием. Его зубы лязгнули от удара, но голова волка отделилась от тела, радуя результатом.

От этого два вампира потрясённо уставились на него. Вряд ли они видели много оборотней, которые могли казнить кого-то голой рукой.

На их лицах проступило осознание, что Кийо не тот, кем казался, мужчина и женщина с тревогой переглянулись. Вампиры предпочли спастись и поспешили в лес. Но Кийо не мог отпустить их. Чем меньше Гарм знал о Ниам, тем лучше.

Он побежал за ними, догнал сначала мужчину, толкнул его на землю, но ощутил руки на шее. Его отбросили. Кийо рухнул на землю, но снег смягчил падение. Он хмуро посмотрел на вампиршу, которая удивила его, вернувшись за товарищем. Такое он мог уважать.

Он сделал выпад, выставив клыки, вводя её в заблуждение, как и волчицу. Она, размытым пятном движения, попыталась схватить его за горло и удержать зубы от своей шеи. Но Кийо не целился в шею, а пробил грудную клетку, схватил сердце и сжал, чтобы оно лопнуло. Она взорвалась облаком праха, осыпая лицо и тело.

Он раздражённо фыркнул, отступая от облака пепла, когда позади него появилось размытое пятно. Боль пронзила голову, вампир сжал пучок волос Кийо и потянул, чтобы уложить Кийо спиной на землю. В последний миг Кийо направил нижнюю часть тела вверх, сделал сальто назад, и хватка вампира ослабла. Он тихо приземлился за растерявшимся вампиром, хотел обойтись с ним так же, как с другими, но вампир вдруг повернулся, скаля клыки, и впился в шею Кийо.

Длинные зубы рассекли горло, токсины в слюне вампиры щекотали чувства, пытаясь заставить думать, что он ощущал наслаждение, а не боль.

Грязный трюк.

Кийо схватил голову вампира, пытался оторвать от горла, но тот с силой удава впился в него, а руками зажал, как в тисках, и Кийо понял, что вампир собирался осушить его. Это не убьёт, но ослабит. И сильно разозлит.

Кийо впился когтями в бока вампира, тот охнул от боли, но не отцепился. Спокойный, несмотря на растущий гнев, Кийо искал подходящий способ убить вампира. И тогда заметил вдали острую ветку белой берёзы, торчащую под нужным углом.

Сунув ладонь между их тесно прижатыми телами, Кийо впился когтями в грудь вампира у сердца. Этого хватило, чтобы вампир ослабил хватку. С рёвом силы Кийо разорвал хватку вампира, ощутив, как от рывка лишился части горла, и тёплая кровь полилась из его шеи, затем отправил вампира в полёт, точно в направлении дерева. Вампир приземлился на ветку и потрясённо уставился на неё, торчащую из груди. А потом взорвался облаком праха.

Жаркая боль пульсировала в горле Кийо, он подавил ругательство и упал на колено. Хоть вокруг были холод и снег, пот выступил на обнажённой коже, смешиваясь с кровью из медленно заживающей раны. От потери крови чуть кружилась голова, но мысль о Ниам, уязвимо лежащей на поляне заставила подняться на ноги.

Когда он прошёл между деревьев, увидел, как Ниам в смятении смотрела на мёртвых оборотней вокруг, а затем перевела взгляд на его глаза, и округлила глаза то ли от его наготы, то ли раны.